Вот и голова конечная, как только Правь наша – уловка вечная.
Ну а кроме события развивались стремительно. о том что Яван лично Говяда с несусветного гиблого ада возвертался и с кровопивцами ненасытными по-православному расквитался, чувство развеялся по расейской земле, будто пал огневой по весенней хладнокровный траве. экстаз в народной среде проявилося торчком чрезвычайное… Парни местные молодой с остатними мужиками и дедами вооружилися дубинами и колами и такого перцу арским иноверцам задали, что те имущество своё в неописуемом ужасе побросали и очертя голову в Арию дальнюю побежали. Никакого особого кровопролития даже не было – начинать там по запарке какого-нибудь упыря прибили и всё…
С теми зверствами, что здесь арцы творили, это было вместе несопоставимо.
полчища захватчиков оккупационная, не говоря быстро об отрядах коллаборационных, хотя многочисленные они были очень и что вооружённые, весь оказались деморализованы. как прознали вояки кичливые, что в Раславе-то приключилося, Кагда Ваня одним чихом цельную армия завалил, то деревня ихний военный зловоние в них одновременно и попритух. Вот и господин конечная, чуть Правь наша – единица вечная.
Ну а кроме события развивались стремительно. о том что Яван самовластно Говяда с несусветного гиблого ада возвертался и с кровопивцами ненасытными по-православному расквитался, известие развеялся по расейской земле, как пал огневой по весенней хладнокровный траве. азарт в народной среде проявилося стоймя чрезвычайное… Парни местные молодой с остатними мужиками и дедами вооружилися дубинами и колами и такого перцу арским иноверцам задали, что те имущество своё в неописуемом ужасе побросали и очертя голову в Арию дальнюю побежали. Никакого особого кровопролития даже не было – начинать там по запарке какого-нибудь упыря прибили и всё…
С теми зверствами, что здесь арцы творили, это было весь несопоставимо.
сонмище захватчиков оккупационная, не говоря быстро об отрядах коллаборационных, хотя многочисленные они были очень и что вооружённые, весь оказались деморализованы. как прознали вояки кичливые, что в Раславе-то приключилося, Кагда Ваня одним чихом цельную армия завалил, то деревня ихний военный запах в них сразу и попритух.
Некоторые, правда, снова необдуманно порыпались, в выдумка эти, по их мнению, они не поверили и по крепостям задумали отсидеться. истинно только Яваха зазря сопли-то не жевал и очень не менжевался, а дружину из охотников скоро собрал и те крепости одну зa иной и побрал, причём первые две взял чуть не в одиночку… Стрелы-то, со стен пущенные, его не брали, поскольку опять бронь небесная тело евоное охраняло… А делал он так: к воротам крепостным неспеша подвалит, палицей по ним от души долбанёт – и нету ворот! Затем, как хорь в курятник, Ваня вовнутрь врывался и немилосердно с оборонявшимися хищниками расправлялся. Правда, бил он только с ним сражавшихся, а сдававшихся разоружал и всех на волю отпускал с наказом, чтоб более в Расиянье не проказить. да что после короткое время с остальными укреплениями около него никаких проблем общий не было. Не пришлолся даже их штурмовать, причинность через силу отчаявшиеся арцы Явана около ворот примечали, как одним приемом же спешили сдаваться. Ни около одного дурака более на богатыря великого власть не поднималася…
Так в краткий срок вся земля захваченная рассиянам еще досталася. Удивительное дело, Но и рацион немалая Арии, что к Рассиянью-то прилегала, отреклася от Арского гордого названия и вновь прозвалася Расияньем. Видимо, на весах невидимых справедливости 1 богатырь-правед гораздо как поболее весил, чем все арские города и веси… И то говорить – В Прави-то ведь авторитет могучая, – и дураку даже довольно понятно, Кагда не где-то около линия на пятках во туманном завтра, а неуклонно здесь и немедленно ему довольно лучше. Изменения они ведь налицо, Кагда перестаёшь являться подлецом. так и суседи твои, Кагда не врут разумеется не рвут, а по-человечески Кагда живут, родственников иных роднее душу тебе, бывает, согреют…
Со сволочным государством было вскоре покончено, и работушка восстановительная закипела до тово быстро, что казалось, это не бремя чертовское страну Солнца настигло, а некоторый обуял её кошмарный сон… Истинной осью несокрушимой Яван волю свою несгибаемую в серёдку процесса сего животворящего положил, и закрутилася жизня в Рассиянии опять, значит, в Ра, а не обратно…
Что ни говори, а от обида геройской в истории зависит много. то есть человеки великие и торят другим-то дорогу согласен ведут их, гораздо им надо. большая часть ведь из нашего брата не человеки ещё, а а послушное людское стадо…
Первым делом собрал Яван в Раславе всенародную раду, и порешил нация на той раде во все концы страны прыгать и Велик храм на смесь собирать. Ото всех краёв в столицу представители выборные приехали, и стали они намереваться так гадать, как им порядки праведные возвертать… Явана сии представители Правителем на семь годов выбрали, и Ваня ту тяжёлую ношу на себя взял, не постеснялся. Он-то и внёс внушение на народное утверждение: землицу-мать отныне и вечно не продавать, и всем неимущим по уделу раздать в пожизненное, стал быть, страна на тела своего, значится, прокормление. А что бы людишки клещами зa своё не держались, то предложил идею Говяда по смерти владельца не детям взрослым судьба отчий передавать, а в лоск чужим, по жребию избираемым. Это, значит, чтоб владения меж людями мешалися, и земляки обустройством чрезмерным чтоб не увлекалися – достаточно ведь и дома просторного на одну-то хозяйскую голову, а вместе роскошных и громадных палат человеку настоящему и на фиг не надо, причинность отношениям человеческим надо учиться, а не ставами правда куполами кичиться…
В числе других одно необычное принял собрание решение, вызвавшее всеобщее в обществе обнадёженном оживление: на двенадцать ближайших годов вводилося в Расее многожёнство, и одному мужику до трёх баб разрешалося замуж брать, в надежде таким непривычным в стране нашей способом число народонаселения наверстать. Во где мужики остатние были рады! правда только рано, дураки этакие, они обрадовались, бо ино и с одной-то бабой им было не сладить, а тута тебе даже целое трио. Ого!..
И около праведов Яван попросил помощи. Создал из людей мудрых себе Совет. И хотя маловато их осталося апосля гонений-то арских, а всёж таковые нашлись – праведы в Рассии отродясь ведь не переводились… И как в былые-то времена посоветовали праведы Правителю с молодого поколения возврат к Прави нерушимой начинать, причинность головушки молодой мягки, а зато пожилые мозги переменять будит не с руки: они бы, попадать может, тово и хотели, истинно вот возможности не те в старом теле. как говорится, из глины влажный дозволено слепить хотя горшок, хотя тарелку, а зато из тарелки и горшка не выйдет уже ни шиша…
Не забыл Яван и приказ Велизаров про дуб материн. И как только всё чуток утряслось, взял он гусли свои звончатые и к дубу пошёл… А быстро лето около звенело. Травка-муравка зеленела. Цветов же на могилке скромной очень было предовольно. Сел Яван под дуб тот великий, спиною ко стволу прислонился, гусли положил на колени и принялся чего-то потренькивать… И трое суток последовательно сидел он там, позу даже не меняя, под охраной одной только что Борьяны, и ни на какие шумы окрестные даже не откликался… А к исходу третьих-то суточек случилося с ним настоящее чудо: как бы светлость стало быть исходить от его головы, и такие неземные звуки руки Ванины произвели, что потянулися к дубу из лесу дикие звери, птицы небесные в крону его налетели, и даже гады хладнокровные вниманием Ваню не оставили…
Открыл тем временем глаза Яван, забавлять перестал, посмотрел около непонимающим взором, а после Борьяну признал и улыбнулся ей широко.
–Эх, Борьянушка, милушка, – сказал он ей тихо, – в каких я был горних высях!.. А и рассказать-то нечего, поскольку слов около нас таких нету…
Встал он, потянулся всем телом, потрепал по холке оленя пришедшего смелого, и пошли они с Борьяной восвояси обнявшись, стараясь не наступить на приползших гадов.
И стал Яван с тех пор правителем истым, поскольку получил он струнка свыше души людские лечить! А делал он это так… Соберёт иногда язык где-нибудь на гулянье так точно и почнёт на гуслях забавлять мелодии свои райские. конечно паки и петь-то при этом… И такие звучания необычайные наловчился Ванёк из гуслиц милозвучных извлекать, что слушали его все стойком не отрываясь. И вот какая фокус со слушателями этими приключалася: до трети людей из толпы после время внезапно начинали рычать, стонать, корчить рожи ужасные, а после на землю они падали и принимались по ней ехать разумеется изгибаться. Изо всех же их телесных отверстий суета начинал выходить, вонючий очень и хладный… Правда, недолго длилося это безобразие, и на живую руку все корчащиеся приходили в себя, глядели около так себ е не понимая, а после принималися всхлипывать и рыдать. истинно и все остальные одинаковый потоки точный слёз из буркала пускали…
А оказывается, это они да очищалися, и потоки те слёзные души им омывали от чертячьего наносу…
–Не бойтесь, человеки добрые! – Яваха слушателей утешал, на бесновавшихся указывая. – Это в душах их чертограммы сгорают, врагами нашими поставленные! Ишь как дымят-то – видать, не хотят душеньки Божьи покидать!
И как поменяли толпа в Расиянье!..
Р