33 часть — Гавриил Иоаннович

около антикварной лавки стояли труповозка и милицейский «УАЗ».
Человек в лейтенантских погонах вещь обмерял рулеткой. подобный человек, в штатском, опрометью писал на капоте «Уазика». На коленях около трупов ползал эскулап. зa жёлтой лентой, огораживающей территорию убийства, толпилась публика. тогда и там слышались перешептывания: «Такой молодой…», «Бог взял…», «Интересно, употреблять около него дети…», «Красивый был типчик…», «Кажется, я его где-то видел…», «Какие же за всем тем мёртвые страшные…».
От Санькиного трупа отделилась душа, взмыла вверх на не мало метров. грудь была приблизительно полной копией тела: тот же колер лица, та же одежда, плотность тела и головы. Только следы от пуль исчезли.около антикварной лавки стояли труповозка и милицейский «УАЗ».
Человек в лейтенантских погонах вещь обмерял рулеткой. противоположный человек, в штатском, вскачь писал на капоте «Уазика». На коленях около трупов ползал эскулап. зa жёлтой лентой, огораживающей территорию убийства, толпилась публика. тогда и там слышались перешептывания: «Такой молодой…», «Бог взял…», «Интересно, поглощать около него дети…», «Красивый был типчик…», «Кажется, я его где-то видел…», «Какие же при всем том мёртвые страшные…».
От Санькиного трупа отделилась душа, взмыла вверх на не мало метров. человек была приблизительно полной копией тела: тот же качество лица, та же одежда, плотность тела и головы. Только следы от пуль исчезли. сердце трепетала в воздухе, как осенний лист, качаясь на ветру.
Дух зябко передёрнул плечами, недоумённо огляделся по сторонам, посмотрел вниз. Увидел своё тело, в томной позе раскинувшееся на асфальте, близко лежал несовершеннолетний еврейчик.
Из-за угла вышли пара санитаров с носилками, накрытыми чёрным матерчатым плащом Соломона. Видимо, на них лежал самолично обладатель лавки.
— Ну, ни хрена себе! – воскликнул дух. – Меня что, убили!?
От жалости по потерянной жизни Сидоркин едва не заплакал. Он шмыгнул носом, вытер рукавом пиджака невинный глаз… все же времени печалиться Сане не отвели.
Рядом, как джинн из бутылки, возник маленький, седенький старичок в длинном форма до пят, похожем на ночную рубашку, с посохом в руке. Сморщенное лицо украшали огромные белые усищи, голубые глаза лучились строгой добротой. Высоким звучным голосом, плохо соответствовавшим внешнему виду, старичок торжественно вымолвил:
— начинать что, крепостной Божий, мертвый Александр? Пора в путь! Я провожу тебя на суд, проводимый по воле Господней! – Кашлянул в сухонький кулачок и добавил менее напыщенным тоном. – Можешь кликать меня Гавриил Иоаннович, я полиция и твой проводник.
Провожатый махнул посохом и плавно воспарил.
— так ладно!.. – пробормотал Саня.
Карманник окинул заключительный раз взглядом сцену внизу и… неведомая значение повлекла его вверх и вверх, вслед зa дедом Гавриилом.