парабола о царских детях, мстительный ведьме и Олене-Золотые рога, какой знает всю правду и 1 не боится говорить её
Когда-то далеко испокон веков в избушке на краю деревни нить бедная вдова. раз до большим праздником – праздником Розы – отправилась она к реке, что бы прополоскать в ней свою единственную праздничную скатерть, расшитую красным узором. Но не успела приступить к делу, как увидала в воде большую корзину, несомую неспешным течением. Взяла бедная вдова ивовый прутик, подцепила им корзину, опутанную кувшинками и лилиями, и притянула к себе. А в корзине-то, завёрнутые в шёлковое одеяло с золотым вензелем на уголке, лежат пара детей, пара прелестных малюток-близнецов. «Вот да дар мне к празднику!», – подумала вдова, достала детей из корзины и понесла домой.Когда-то в высшей степени сыздавна в избушке на краю деревни нить бедная вдова. некогда предварительно большим праздником – праздником Розы – отправилась она к реке, что бы прополоскать в ней свою единственную праздничную скатерть, расшитую красным узором. Но не успела приступить к делу, как увидала в воде большую корзину, несомую неспешным течением. Взяла бедная вдова ивовый прутик, подцепила им корзину, опутанную кувшинками и лилиями, и притянула к себе. А в корзине-то, завёрнутые в шёлковое одеяло с золотым вензелем на уголке, лежат пара детей, пара прелестных малюток-близнецов. «Вот да дар мне к празднику!», – подумала вдова, достала детей из корзины и понесла домой.
Своих детей около вдовы не было, и она стала вырастить найдёнышей – мальчика и девочку – как родных сына и дочь. На весть бедной вдове росли пара и сестра. Краше и ласковее их отроду не иногда в деревне детей. В любое время приветливы и веселы, всем готовы помочь, худого болтовня ни одна душа не слыхал от них. И до тово непохожи были они на людей той деревни, что невзлюбили их человеки и со злости стали титуловать между собой «лягушечье отродье».
Как-то единодушно с другими детьми пошли пара с сестрой по ягоды в лес. Ягод в лесу много, от их аромата болезнь кружится. Малина спелая, сочная, сама в клюв да и просится. Все дети больше сами едят, Но пара стараются, каждую ягодку в лукошко кладут. А как подошла пора снаряжаться домой, около брата с сестрой лукошки полнёхоньки, а около прочих детей – только донышки прикрыты. Позавидовали нерадивые дети близнецам и говорят:
– Эй вы, лягушачье отродье! Отдавайте-ка свои ягоды по добру, по здорову – лягушкам малина бес надобности, с вас и тины болотной достаточно будет!
Отобрали около близнецов лукошки и побежали в деревню. Заплакали пара с сестрой, а чинить нечего – побрели обратно бес малины. Дома повествовали бедной вдове, что с ними приключилось, и приступили с расспросами:
– Скажи, матушка, отчего человеки не любят нас? Отчего называют лягушками? Отчего мы как чужие всем?
Бедная вдова вздохнула:
– Не хотела я говорить, да, видно, пришла пора и вам правду узнать.
И рассказала детям, как нашла их в реке накануне праздником.
Всю ночь не спали пара с сестрой и порешили, наконец, отправиться щупать отца с матерью. Наутро поклонились они бедной вдове и говорят:
– Прости, матушка, и не держи нас. Пойдём мы по свету искать родителей. если живы они, станем им в старости утешением, а нет – на могилу будем ходить. ей-ей только не хотим непременно лягушачьим отродьем.
Заплакала бедная вдова, Но возбранять их не стала. Собрала только содержание и молока и отпустила детей в дорогу.
Долго шли пара с сестрой и около всех, который попадался им навстречу, спрашивали:
– Не знаете ли вы хотя что-нибудь о людях, около которых река унесла сына и дитя
Но ни одна душа безделица не знал.
И вот, Кагда уже содержание оставался конечный кусок, а молока – последние капли, пришли дети в лес. Здесь пахло травами и прелой хвоей, а птицы пели да ласково, что, казалось, хотели утешить брата с сестрой. Дети присели на поваленную берёзу и собрались, было, разделить свои крохи, как внезапно из лесу стойком на них вышел старик-горбун. В руке он держал толстую суковатую палку, одет же был в самые ветхие лохмотья, какие только дозволено себе представить – даже дунуть было сильно на них: тово гляди рассыплются. Подошёл старец к детям и уселся около на поваленную берёзу.
– Вы добрые дети, – сказал он высоким дребезжащим голосом, – не оставьте меня голодным…
Брат с сестрой переглянулись и, ни болтовня не говоря, протянули горбуну молоко и хлеб. Они знали, что больше около них нет ни еды, ни питья, Но не посмели отказать тому, который был в большей беде, чем они сами.
– зa то, что вы помогли мне, – задребезжал горбун, проглотивший еду, будто бы глоток воздуха, – помогу и я вам. И в награду отвечу на три ваших вопроса.
– Ах! – в 1 напев воскликнули пара и сестра. – Не знаете ли вы хотя что-нибудь о людях, около которых река унесла сына и дитя
Старик еле заметно улыбнулся:
– Не то, что бы недавно, Но и не чрезвычайно давно, – начал он, – случилась большая радость: женился юный царь. Все около радовались и веселились, исключая царской сестры – царевна была некрасива и залпом возненавидела красавицу-золовку. А скороговоркой пришла и другая радость: все узнали, что около царя обязан вылезти наследник. Но на беду правитель заболел и не узнал, что заранее праздника Розы царица родила ему сына и дочь, похожих товарищ на друга, как две лекарство воды. Царевна же тем временем велела посадить царицу в Луковую башню – самую страшную башню во дворце, с самыми толстыми стенами и самыми маленькими оконцами. источник от башни царевна бросила в реку, а детей, собственноручно завернув в шёлковое одеяло с золотым вензелем, бросила в корзине следом, надеясь, что дети утонут как котята. Кагда же правитель оправился, царевна велела всем утверждать ему, что царица умерла. Во дворце все да боялись царевны, что не посмели её ослушаться. С тех пор правитель да и остался безутешен, а злая царевна, которая стала кроме некрасивее, распоряжается во дворце, и никому нет от неё покоя. молва даже, что она умеет колдовать!
Ветер стих, покамест говорил старик, и птицы умолкли в ветвях. Только удод заплакал близко – да ему стало быть жалко бедных малюток.
– З-злая, з-злая, – звенели стрекозы с зелёными спинками, слушая сказка о царевне.
– Ж-жуть, ж-жуть, – соглашался с ними красный шмель.
А зайцы, притаившиеся в кустах, задрожали от страха, Кагда услышали о царице, обречённой на голодную гибель в башне.
– Но если внезапно дети вернуться, – робко спросила сестра, – смогут ли они утешить царя?
– О! Это было бы для него лучшим утешением! – отвечал старец и ласково погладил девочку по русой головке. – Только который же им поверит, что они царские дети? конечно и злая царевна ни зa что не пропустит их во дворец.
– Соверш-шенный кош-шмар, – прошипел уж, поднявший свою жёлтую головку из травы.
– да разве ни один человек не поможет им возвращаться к отцу? – воскликнул в отчаянии брат.
– кушать только одно средство, – сказал старик.
И дети замерли, стараясь не высказывать ни звука. Стрекозы перестали звенеть, а быстро тихо подполз поближе. Даже удод перестал печалиться – должно быть, некоторый из птиц велел ему замолчать.
А старец продолжал:
– поодаль отсюда, в волшебном саду живёт олень. белоснежный как солнце, с рогами, как сплетшимися из золотых лучей. около с ним даже самой тёмной ночью светло как днём. На свете только он 1 знает всю правду, и он 1 не боится говорить её. Но приходить до него не так-то просто. Дорогу в роща знает только ведьма, что живёт в самой чаще этого леса. Но даже если она согласится указать дорогу, этого мало. Вход в роща охраняет громадный трёхголовый змей, пропускать которого возможности нет кончаться – ведь головы его спят по очереди. А что бы усыпить три головы разом, надо точно знать три заветных болтовня – своё вокабула для каждой головы. Но и это к тому же не всё…
Молча слушали старика дети, и только по щекам их беззвучно стекали слёзы.
– много птиц и зверей живёт в волшебном саду, – продолжал старик. – Они могут почитать человеку избыток либо власть, вечную юность или же счастье. Но тот, который ищет правды, не обязан соблазняться другими дарами. К помыслившему о богатстве не подойдёт Олень-золотые рога…
– как нелегко приходить до правды! – воскликнул брат.
– Что же нам днесь исполнять – прошептала сестра.
– Я мог ответить только на три ваших вопроса, – покачал головой старик. – А ныне – прощайте…
Он ударил своей палкой в землю и исчез, будто его николи и не было. да что дети даже засомневались, не пригрезился ли им старик-горбун, одетый в самые ветхие лохмотья, какие только дозволительно себе представить. Но недостаток и пустая корзина напомнили им, что мой еда они отдали горбуну.
Как ни боялись дети мстительный ведьмы, живущей в самой чаще дремучего леса, но, взявшись зa руки, побрели искать её, потому что поняли, что старец говорил о них самих, что печальный правитель – это их отец, а запертая в башне царица – их родная матушка.
Зайцы бежали близко с детьми, а птицы – жёлтые иволги, красные щуры и пёстрые зяблики – перелетали с ветки на ветку в продолжение пути. А осиновые листы шептали побратим дружке:
– Смотрите, смотрите, вот дети, которые ищут Оленя-золотые рога!
– как только они не боятся колдуньи!
– Но им надо, следует встречать правду!
Вскоре дубрава начал темнеть, деревья как потеснились. Белые берёзы и тонкоствольные осины с листами, бесконечно нашёптывающими товарищ дружке лесные сплетни, исчезли. Могучие ели, обнявшись ветвями, обступили детей. Верхушки этих молчаливых деревьев смыкались, отчего аристократия не проникал вниз. Зайцы попрятались зa пеньки, а птицы замерли, как как будто не смели перелететь невидимую границу. Нетрудно было догадаться, что начались владения злоречивый ведьмы. И, попрощавшись с провожатыми, дальше дети пошли одни. А дубрава становился всё страшнее и страшнее. Деревья стояли уже полный стеной, и сделалось очень темно. Ветки хватали детей зa шиворот, коряги тянули свои страшные руки навстречу, и чудилось, как будто некоторый около хохочет и свищет.
Внезапно дрова расступился, и перепуганные, уставшие дети вышли на поляну. Полная месяц показалась за облака, и следовательно совсем немного светлее. некоторый грязный шар покатился внезапно под ноги, пара огненных глаза сверкнули в темноте, и следом кот раздирающе мяукнул рядом.
Невдалеке забрезжил истощенный огонёк, и дети различили низенькую избушку, обнесённую частоколом. против им некоторый вышел, и в лунном свете пара с сестрой разглядели отвратительного вида старуху. Злые глаза её светились в темноте, а нос и подбородок смыкались, как щипцы для колки сахара или же орехов.
– Что вам здесь нуждаться – прошамкала старуха, разглядывая детей.
Дети вдобавок крепче сцепили руки, и пара сказал:
– Укажите нам, пожалуйста, дорогу в отличный сад. Нам несказанно нужен Олень-золотые рога.
Но старик только расхохоталась в ответ. Ах, как было очень детям! Больше только на свете хотелось им увлекаться спиной к ужасной старухе и убегать обратно, туда, где пахнет лесными травами и прелой хвоей, где птицы поют да ласково, что, кажется, хотят утешить всякого. Но это было невозможно, ведь дети понимали, что сейчас они должны встречать правду и вскрыть её всем. А не так правитель да и останется безутешен и ни в жизнь не узнает, что около него потреблять пара детей, и злая царевна да и будит править во дворце, заставляя всех лгать.
– Ишь ты, какой шустрый! – сказала, наконец, старуха. – А больше тебе так себ е не нужно?
– Нужно, – сказала сестра. – Нам нуждаться еще раз испытывать три заветных слова, которые усыпили бы головы змея. Откройте нам, пожалуйста, эти слова!
– так точно ты смелая! – вновь расхохоталась ведьма. – быстро не хочешь ли ты сказать, что и одна не побоишься начинать в неестественный сад?
– Не побоюсь, – отвечала сестра, пускай бы отродясь к тому же да не боялась.
– начинать да и ступай одна! – взвизгнула злой и бросила в человек брату некоторый травы.
В тот же миг дитя почувствовала, что пара больше не держит её зa руку. Там, где он стоял, ныне торчала из земли сухая коряга.
– начинать что, не передумала приличествовать в отличный парк – захохотала ведьма.
– Не передумала, – лишь слышно отвечала девочка.
– да и быть! Я укажу тебе дорогу и дам три заветных слова. Но с одним условием: в волшебном саду ты зачерпнёшь для меня воды из хрустального колодца. А братец твой пока около меня поживёт, – и злой еще захохотала своим отвратительным голосом, и от её хохота холодели руки, и мурашки бежали по всему телу. – Слушай же, – продолжала она, – вот тебе заветные слова: восход, день, закат. А в провожатые возьмёшь моего сыночка.
Тут злой пронзительно свистнула, и грязный кот с горящими глазами завился около неё в ногах.
– Смотри, не забудь приходить мне воды из хрустального колодца! – крикнула она вслед девочке, с трудом различавшей в темноте чёрного кота. То и действие кот оборачивался, и дитя видела его горящие глаза. да шли они всю ночь. после дрова начал редеть, и приличествовать следовательно проще. А Кагда там, гораздо они шли, бог стало быть очень розовым, роща расступился, грязный кот внезапно исчез, и дитя оказалась на краю крутого обрыва. до ней в долине расстилался неестественный сад. дитя в один прием поняла, что это непростой сад, потому что даже с кручи видела она диковинные деревья, до неё доносились нежные ароматы и звуки – то благоухали плоды и цветы, журчали ручьи и пели птицы.
Чем ближе она спускалась, тем явственнее становились звуки и запахи, тем легче ей было идти. Она чуть не уже бежала, забыв об усталости и о своих страхах. Она думала только об одном – как доберётся до Оленя-золотые рога. как неожиданно остановилась, увидев торчмя накануне собой огромного трёхголового змея, лежавшего около входа в сквер и преграждавшего туда дорогу. при её появлении головы поднялись и, уставившись на девочку мёртвыми глазами, закачались, как отвратительные зловонные цветы на тонких стеблях.
– Восход и закат, – пролепетала бедняжка.
И две головы, смежив веки, долго опустились на землю. Но третье слово! Слово, способное усыпить третью голову, женщина ни за что не могла вспомнить. А третья умный уже склонялась над ней, то выпуская, то втягивая тонкий раздвоенный язык. И вот уже смердящее дыхание коснулось её щёки.
– разве выше- братец да и останется корягой? – заплакала девочка, закрывая образина руками. – И разве не наступит тот день, когда…
Но еле только произнесла она выражение «день», как третья голова, зевнув, покойно опустилась близко с двумя другими. И женщина скоро бросилась в сад.
Каких только животных и птиц ни встретила она в этом саду! Они приближались к ней и заглядывали в глаза, и женщина понимала, что все они предлагают ей свои дары. Но тому, который ищет правды, не нужны ни богатство, ни слава. под конец в самом дальнем углу сада женщина увидела оленя – белого как солнце, с рогами, сплетшимися из золотых лучей. Он смотрел неуклонно на неё, а Кагда она подошла очень близко, олень преклонил передние ноги, что бы женщина смогла надевать к нему на спину.
– Мне ужасно нужна вода из хрустального колодца, – сказала девочка, – другим образом злой николи не расколдует моего братца, и он всегда останется корягой!
– В хрустальном колодце – мёртвая вода. Она не поможет твоему брату. Зачерпни лучше бойкий воды из стеклянного колодца, – сказал олень и пошёл по саду, неся на спине девочку, которая сильно держалась зa золотые рога.
Они прошли пропускать хрустального колодца, близко которого стоял на земле хрустальный кувшин. И женщина заметила, что около колодца не растут цветы, и птицы не порхают вокруг. Зато близко со стеклянным колодцем вились розы, покачивали головками георгины, и лепестки ирисов распахивали объятия солнцу. А птицы кружились разноцветным облаком.
– Торопись, – сказал олень, – на живую руку проснётся змей.
Девочка зачерпнула воды в стеклянный кувшин и, прижимая его к себе, забралась на спину оленя. И они тронулись в путь.
Как стрела летел Олень-золотые рога, и не успела дитя опомниться, как оказалась до ведьминой избушкой. дитя спешилась на том самом месте, где злой заколдовала её брата, и увидела, что женщина уже спешит навстречу.
– начинать что, – спросила она, – принесла мне воды из хрустального колодца?
Девочка молчаливо протянула ведьме кувшин.
– начинать теперь-то вы с братцем будете неразлучны! – захохотала злой и плеснула на девочку из стеклянного кувшина.
Ах, если бы это был хрустальный кувшин с мёртвой водой, брату с сестрой уже ни один человек не смог бы помочь! И который знает, во что обратила бы их злая колдунья. Но в том-то и дело, что в стеклянном кувшине плескалась живая вода, и те капли, что попали на брата, разрушили злые чары. А женщина только что почувствовала, что накопившуюся усталость внезапно как рукой сняло!
– Ах вы, лягушачье отродье! – завизжала ведьма, поняв, что в кувшине живая вода. Глаза её стали такими злыми, что дети не смогли наблюдать на неё и отвернулись. А злой внезапно стала болеть как дым, и вскоре от неё безделица не осталось.
А пара с сестрой обнялись и, забравшись на спину оленя, отправились в город, где жил царь.
В этом городе, по наущению царевны, с давних уже все привыкли врать товарищ другу. неправда перестала пребывать чем-то плохим, и человеки лгали более по привычке, нежели из корысти. Некрасивое здесь называли красивым, глупое – умным, злое – добрым. Разбойники становились министрами, и все восхваляли их добродетели. Шуты брались поучать, и все слушали их, раскрыв рты. Палачи, которые В любое время были изгоями, неожиданно оказались самыми уважаемыми людьми. Даже если зa окном лил дождь, все поздравляли побратанец друга с хорошей погодой.
Вместо Праздника Розы в городе стали писать погода жабы, а опричь тово – сутки смерти царицы и сутки рождения царевны. Поздравляя побратим друга, горожане радовались и уверяли всех, что это чудесные, весёлые праздники.
По всему городу висели портреты царевны, которая была злобный и некрасивой. Но, глядя на неё, горожане восклицали:
– как она добра и умна!
– А как она хороша собой! – вторили им другие.
Иногда, правда, некоторый высказывал сомнения по поводу всеобщих убеждений, Но его тогда же поднимали на усмешка и называли завистником. сирый правдолюбец стушёвывался и умолкал. А что бы человеки не отталкивали его, с жаром принимался мотивировать то, во что вчера еще раз сам по себе не верил.
Можно представить, какой тревога начался в городе, Кагда там появился Олень-золотые рога! с трудом только знать от него разбежался по улицам, как вещь случилось с жителями города. А тогда вдобавок олень поднял голову и протрубил да звучно, что место посёлок замолчал на мгновение, потому что это был звук самой правды. Горожане смотрели совершенно себя и будто видели всё впервые.
– который эта отвратительная жаба, чьи гадкие портреты заполонили место посёлок – спрашивали они товарищ около друга. – Не может быть, что бы это была царевна!
Словом, морок неожиданно рассеялся, и человеки увидели чёрное чёрным, а белое белым. И уже не смогли это укрыть, как раньше. Видно, и вправду, царевна малость умела колдовать!
Не останавливаясь нигде, олень привёз детей откровенный в царский дворец. сторож не посмела преградить ему конец – вторично не было приказывать ни слова, а все уже знали, что к царю вернулись его родные дети. И Кагда олень вошёл в царские покои, царь, завидев детей, зараз же понял, что это ни один человек иные, как его дитя и дочь. Они бросились наперсник к другу, смеялись и плакали. И все около улыбались и утирали слёзы. Злая царевна, которая хотела было возвысить глас и приказать убить Оленя-золотые рога, поняла, что бессильна пред правдой и отныне не всевластна. А потому, покамест её не хватились, она поспешила убраться из дворца. И ни одна душа не видел, в каком направлении она уехала.
Плакавший от счастья правитель неожиданно сказал, обращаясь к детям:
– как жаль, что с нами нет вашей матушки!
И следовательно понятно, что плач радости на его лице сменились слезами печали. Но тогда вышла будущий старая царёва нянька и рассказала, что все эти годы тайный носила царице еду в Луковую башню, и что не далее, как теперь утром царица была жива. правитель бросился в башню и собственноручно отворил дверь, зa которой томилась его жена. Она ни бельмеса не изменилась и была всё да же хороша. Вот если бледна немного, что было окончательно неудивительно – ведь столько годов она не видела солнца!
Ах, как они были счастливы все вместе! А как ликовали горожане! Три дня и три ночи не прекращался праздник, не унималось веселье. Все пели, плясали и угощали благоприятель друга сладостями. Тот день, Кагда вострубил в городе Олень-золотые рога, решено было торжествовать отдельный год, как число Возвращения. Потому что то есть в сей число в посёлок вернулась правда, во название которой назначили снова 1 праздничный день – сутки Правды. А в возмещение дня жабы решено было вновь бездействовать число Розы.
Царь щедро наградил старую няньку и немедля послал зa бедной вдовой, что вырастила его детей. И царь, и царица готовы были возражение даже злую царевну, Но она исчезла бесследно. протяжно упрашивали они Оленя-золотые рога всегда поселиться в их городе. Но олень не согласился – ведь на свете да обилие паки людей, которые ищут правды.