Автор — я. Впервые опубликовано [hide]здесь[/hide].тонкий дух пороховой гари смешался с приторными флюидами свежепролитой крови. Ее натекла целая грязь из-под распростертого тела Алекса, на лице которого навечно застыла маска какого-то неподдельного изумления.
С трудом сглотнув медленный печальный комок в горле, Клим, стараясь не взирать в сторону погибшего друга, дотянулся до валявшегося на полу дробовика. достоинство оружия придавал частицу, пусть хотя и иллюзорных, Но сил.
Отчаяние неожиданно нахлынуло плотной, едва не ощутимой физически, волной. Он заперт внутри неизвестного бункера с активированной системой внутренней защиты. Любое вмешательство в ее работу приведет к дежурный попытке системы избавиться от досадной помехи в виде вторгшихся охотно случая в ее владения двух человек. Вернее, уже одного. И то, что он безотлагательно жив – случай чистой воды… И только урок времени.
Климу внезапно захотелось завыть по-волчьи от безысходности.
Звук заработавшей вытяжной вентиляции заставил его в дежурный раз вздрогнуть. зa гулом работающих вентиляторов он не услышал, как открылась дверь командного центра. чуть краем глаза уловил ход – в проеме стоял человек. Это было да неожиданно, что Клим, как ужаленный, вскочил, выставил предварительно собой дробовик и клацнул затвором, досылая господин в патронник.
— Стоять! – рявкнул он. голос собственного шум придавал уверенности. – Не двигаться! Ты кто?!
Неизвестный молчаливо смотрел на него. Высокий, худощавый, короткая прическа ежиком, суждение ледяной и пристальный. Одет темно-синюю униформу, чистую и отглаженную.
Что-то в этом человеке было не так, все было слишком… правильным. Особенно, если учесть, что деревня окружающий тишина свихнулся давно и пребывал в горячечном полубреду последние двадцать лет.
Глядя в спокойное, будто маска, человек незнакомца, Клим внезапно ясный вспомнил, где уже видел его! Или, по крайней мере, колоссально похожего! В памяти одновременно всплыл зачитанный до дыр плотный книга – осколок и напоминание о прежнем мире, в котором на каждой, однажды глянцевой, странице, нереально привлекательные женщины и стройные атлеты-мужчины демонстрировали экзотические наряды, стараясь побеждать наперсник друга. то есть там он видел такие лица – ровные, спокойные, невозмутимые, и настолько пропорциональные, что по ним дозволено было изучать законы симметрии. И снова взгляд…
Клим взглянул в глаза незнакомцу и его пробрала боязнь – это был ледяной, вялый взгляд, как бы на него уставились двое объектива цифровой видеокамеры.
С трудом соображая, что создавать дальше, он поднял дробовик на высота груди, Кагда незнакомец впопыхах шагнул вперед.
Грохнул выстрел. Смертельный заряд картечи, выпущенный в упор, обязан был как минимум вынести человеку внутренности, Но тот только покачнулся, принимая на себя чудовищный шлепок с таким видом, как бы получал благодарность.
Клим не поверил своим глазам и даже приоткрыл рот. Темно-синяя униформа незнакомца на груди превратилась в лохмотья, через которые, между развороченных ярко-красных мышц, поблескивали серо-синим цветом ребра стального каркаса….
Рука незнакомца мелькнула с молниеносной скоростью и Климу внезапно показалось, что кузнечный молот ударил ему в подреберье. Внутри разорвался медленный шар чудовищной боли, и понимание тогда же кануло в тусклый бездна безвременья…
…Он очнулся. понимание было неестественно пустым и гулким и почему-то напоминало чистое белое полотно, не тронутое ни единой строчкой мысли. чувство уловил тонкое попискивание и звук некоторый аппаратуры; в воздухе витал едва-едва уловимый дух медикаментов.
Клим открыл глаза и попытался пошевелиться, но собственного тела как не существовало. шерсть страха вспыхнула и разорвала белесую пустоту в мозгу, как неожиданно легковесный насмешка в территория шеи как по мановению руки невидимого мага смел зародившуюся лавину чувств.
Скосив глаза, Клим увидел, что лежит, опутанный десятками проводов, в некоторый медицинской капсуле, ясный купол которой поднят. Прочные фиксирующие ремни охватывали его лоб, руки и ноги, широкой полосой пробегали сквозь туловище.
Он помнил последние мгновения встречи со странным человеком, для которого выстрел из дробовика оказался не страшнее укуса комара. Только почему-то это воспоминание не вызывало никаких эмоций – лишь только простая констатация факта…
— Я вижу, ты очнулся, — крик раздался откуда-то сбоку.
Шевельнув головой, насколько позволяла широкая ряд ремня, Клим различил недавнего знакомца, которого угостил порцией свинца в упор. при всем том уже ничто не напоминало о том событии – униформа человека еще раз была чистой и отглаженной, а страшные раны исчезли бес следа.
— который ты, бес тебя дери? – прохрипел Клим.
Человек подошел ближе, как давая себя получше рассмотреть.
— разумный вопрос, — сказал он. – Думаю, ты имеешь власть все знать.
Человек бросил малый взор на 1 из жидкокристаллических экранов комплекса медицинской аппаратуры, на котором светились какие-то показатели.
— безотлагательно твоей жизни безделица не угрожает и самое время ввести тебя в цена сложившейся ситуации.
Голос человека был неторопливым и ровным — ни лекарство эмоции не проскальзывало в нем, будто бы он рассказывал о самых обыденных вещах. Он подкатил поближе кресло на роликах, уселся на него и посмотрел в физиономия Климу холодным, нуль не выражающим взглядом.
— В две тысячи десятом году в Министерстве обороны стартовал намерение по созданию принципиально нового вида вооружения, отвечающего всем требованиям современного боя. если утверждать кратко – произведение боевых андроидов. Он получил условное имя «Синапс». С этой целью и был реконструирован оставшийся со времен холодной войны бункер, глубоко эшелонированный под землю. Мы безотлагательно находимся на самом верхнем уровне. план планировался как медленный и многообещающий, но положение внесла свои коррективы, причем самые неожиданные. Ты понимаешь, о чем я. Случившаяся тремя годами позже ядерная катастрофа, казалось бы, поставила толстый крест на любых проектах и на человечестве вообще. Однако, нет…
Казалось, в сей миг на лице человека, наконец, мелькнула призрак каких-то чувств, Но она тогда же истаяла зa маской невозмутимости.
— питание – сложная и коварная штука. ни один человек и отродясь не мог подумать, что такая ужасная нечто как ядерная борьба может причинять колоссальным толчком в развитии. согласие абсурдно по смыслу, однако, это так. Из личного состава лаборатории, работавших над проектом, не выжил ни одна душа – пощечина накрыл посёлок утром, во внерабочее время. Остались только три человека дежурной смены.
Человек сделал паузу, будто бы вспоминал что-то.
— Кагда электронные системы защиты «запечатали» бункер, ни одна душа из них не мог поверить в случившиеся. но чудом уцелевшие датчики внешнего обзора выдали дымящиеся руины в возмещение однажды огромного мегаполиса, и это поставило последнюю точку во всех сомнениях. И следовательно последней каплей. 1 из дежурных сошел с ума и застрелился. другой сделал одинаковый самое, просидев в ступоре почти что сутки.
Человек вторично замолчал, зачем-то посмотрев на мерцавший экран медицинского комплекса.
— Что стало быть с третьим? – выдавил из себя Клим. Он просто не мог поверить собственным ушам, чувствуя, что теперь ему откроется вещь запредельное.
— Третий очередной – это я, — произнес индивидуальность и посмотрел в харя Климу своим холодным, пронзительным взглядом. – около меня да и не нашлось смелости поступить да же, как и мои товарищи. Мне был двадцать 1 год, понимание упрямо отвергало случившееся и от этого жительствовать хотелось кроме больше. И я нашел выход…
— как такое может оставаться – вымолвил Клим. – С момента Катастрофы минуло двадцать лет. как ты смог выжить?
Человек покачал головой, как соглашаясь непониманием Клима.
— Бункер не пострадал от ядерных ударов. Линии энергоподачи располагались под землей и тожественный остались целыми. К тому моменту «Синапс» — сверхмощный компьютерный комплекс лаборатории имел аналогичное проекту имя — уже провел изрядную долю теоретических расчетов. Я как только ввел некоторые коррективы. Собственно, самопроизвольно план уже стал тенью прошлых непомерных человеческих амбиций, и я перенаправил, да сказать, вектор усилий в не мало иную сторону – на собственное выживание. Собственно, выражать о том, что третий очередной – это я, не очень правиль-но. От меня прежнего осталось лишь только одно сознание, интегрированное в искусственную биомеханическую оболочку.
Видя, что во взгляде Клима сквозит полнейшее непонимание, индивид терпеливо продолжил.
— Проще говоря, я – киборг. Звучит дико и неправдоподобно? Согласен, поначалу подлинно шокирует, тем не менее при тщательном рассмотрении все оказывается очень не так. В начале двадцать первого века высокие технологии уже позволяли делать примитивные кибернетические организмы. Здесь, в забытом всеми бункере, сложились уникальные в своем роде условия. повествовать все в подробностях теперь нет смысла, ты лично все узнаешь в свое время.
Дав инструкции кибернетической системе, я – тот, старый – погрузил себя в долгий анабиоз в криогенной камере. Я провел в низкотемпературном сне пятнадцать годов — то есть столько понадобилось «Синапсу» что бы обманывать все необходимые расчеты, виртуальные эксперименты и тщательно перепроверить данные, что бы свести ошибку к минимуму.
Очнулся я уже очень другим. Мое понимание при помощи нейросенсорного контакта было скопировано на неестественный носитель – огромное цифра микрочипов, совмещенных с человеческим мозгом. Необходимые человеческие органы были клонированы в камере биологической реконструкции. после помещены в титановый эндоостов, выполняющий функцию несущего каркаса или, или говоря, скелета. Ну, и все остальное…
Так я стал тем, кем ты меня видишь. Я – новость племя в дальнейшем развитии человеческой цивилизации. Почему, спросишь ты? верно потому что то есть бунт человеческих страстей уничтожило цивилизацию — злость, ненависть, страх, желание наживы… Мне не ведомы эти чувства. Вся невзгодье человечества была в его алогичности и не желании делать разумно.
Клим просто не знал что говорить — близкий кошмар не мог казаться ему ни в одном пьяном бреду. Видимо, много сложившейся ситуации обязан был овладевать его своими ледяными руками, за всем тем введенный сквозь инъекцию в шею безызвестный изделие весь нивелировал любые чувства.
— Не хватает только одного, — продолжил киборг. – Человеческого материала. Но нынче это проблема, я думаю, отпала.
— Что ты… имеешь вследствие – только и смог выдавить из себя Клим.
— Ты вернешься на станцию и расскажешь людям о заброшенном военном бункере, нетронутом и полном всяких припасов. как я уже говорил, все та же голод и желание наживы приведет сюда достаточное число желающих поживиться простой так. Но!
Киборг сделал жест рукой.
— прежде нуждаться завершить твою трансформацию.
— Что?! Ты не посмеешь! – насколько было можно, воскликнул Клим, Но напев оказался хриплым.
— Твой тело нежизнеспособен,- невозмутимо продолжил киборг. — около тебя повреждены внутренние органы и теперь ты держишься только на комплексе медицинской аппаратуры по поддержанию жизни. Прости, Но опосля того, как ты угостил меня зарядом картечи в упор, около меня не оставалось выхода, как вырубить тебя сильным ударом.
Он удивляться с кресла и бегло пробежал пальцами по раскладке сенсорной клавиатуры.
Прозрачный колпак начал долго тихо опускаться.
— Черт! Да… будь ты проклят… дитя ада! – Клим вздрогнул в опутавших тело ремнях; в затуманенном транквилизатором мозгу на миг вспыхнула целая гамма чувств, Но тогда же погасла.
Сознание снова следовательно ровным и пустым.
Тихо чавкнул пневмоуплотнителем опустившийся колпак медицинской камеры, внутри белесой пеленой заклубился усыпляющий газ.
Клим уже не мог видеть, как на одном из жидкокристаллических экранов побежали строчки сообщений:
«Идет сканирование исходного объекта…»
«Создание виртуальной модели…»
«Расчет алгоритма внесения изменений в исходный биологический объект…»
«Передача данных в камеру биологической реконструкции…»
… вечер долго накрывали разрушенный город, как пытались скрыть ужасные свидетельства разразившейся десятилетия вспять катастрофы. Клим остановился на перекрестке – том самом, около которого находилось полуразрушенное сооружение трансформаторной будки – и долго осмотрелся.
Полный нейросенсорный контакт.
Это было непередаваемое ощущение, к которому он да и не смог привыкнуть после даже луна опосля своего «перерождения».
Как дозволительно передать человеческими словами ощущения гармоничного сочетания живого с неживым?. Таких слов просто не было.
Окружающий покой как бы распахнулся против перерожденному сознанию, приобрел небывалую яркость и глубину. Сращенный с мозгом сверхмощный микропроцессор раздвигал восприятие зa все мыслимые пределы.
Запредельность.
Клим не просто видел и воспринимал окружающий мир, он его чувствовал.
Программные анализаторы окружающей среды в автоматическом режиме осуществляли сканирование, выводя на сетчатку глаза чрез зрительный нерв ровные строчки данных: круг воздуха, наличие опасных веществ, высота концентрации радиоактивной пыли, температура, влажность…
К слову сказать, радиация – мучитель только оставшегося человечества – сейчас ему была не страшна. Внесенные генетические изменения при «перерождении» сделали его невосприимчивым к радиоактивной среде. И сейчас напрасный противогаз и платье химической защиты стали лишь только необходимым камуфляжем.
Мысленно переключая режимы анализаторов, Клим отсканировал окружающее место во всех диапазонах. Зеленым контуром подсветились точки термальной активности – прячущиеся в развалинах мутировавшие твари. Они в настоящее время тожественный не представляли опасности, чувствуя своим обостренным звериным чутьем пребывание пугавшего их своей непонятностью удивительного полуживого существа.
Клим неспеша пересек дорога и двинулся уже знакомой мимоходом на свою, когда-то родную, станцию.
Никаких чувств не было. Вернее, они были где-то на самом дне оцифрованного сознания, нивелированные до еле ощутимых всплесков электрохимической активности мозга.
Единственное, что осталось от прежнего Клима.
Буйство человеческих страстей уничтожило покой – днесь Клим даже не сомневался в этом. И ныне наступала эра новых людей, которые восстановят покой из пепла. И это уже будит тишина бес глупых и безумных страстей – спокойствие чистого разума.
Клим шел на станцию — и он знал, что делать.
[hide]Источник[/hide]