Упавшие с неба

до на Мышиной поляне некоторый багаж могли заботиться упавшими с неба. Сухие листья, например, снег, дождь, либо масть панама в синюю крапинку. конечно только раз всё это оказалось невинными заблуждениями. раз – в тот очень миг, Кагда между бела дня, в только ясную погоду, в очень фокус Мышиной полянки свалился сверху желтый мышонок. С тихим шелестом примялись под ним стебли спорыша и листок подорожника. ни один человек даже оробеть толком не успел, только что двое кузнечиков отскочили с треском в разные стороны, так пригревшаяся на солнышке ящерица, нервно дернув хвостом, просвистела:
— Смотри, гораздо падаешь!
— который упал?! Откуда? Не выше- ли?! – заволновалась около ближайшей норки многодетная мышиная мамочка.
— Кто-то. Сверху. Но не твой, — тогда же отозвалась её соседка, добавив облегчённо, — разумеется и не мой.
— ей-ей и общий не наш, — тогда же высунулась третья мама-мышь, — не туземный вроде бы…давно на Мышиной поляне некоторый багаж могли заботиться упавшими с неба. Сухие листья, например, снег, дождь, либо масть панама в синюю крапинку. истинно только раз всё это оказалось невинными заблуждениями. раз – в тот очень миг, Кагда между бела дня, в только ясную погоду, в очень фокус Мышиной полянки свалился сверху желтый мышонок. С тихим шелестом примялись под ним стебли спорыша и листок подорожника. ни один человек даже ужаснуться толком не успел, только что оба кузнечиков отскочили с треском в разные стороны, конечно пригревшаяся на солнышке ящерица, нервно дернув хвостом, просвистела:
— Смотри, гораздо падаешь!
— который упал?! Откуда? Не выше- ли?! – заволновалась около ближайшей норки многодетная мышиная мамочка.
— Кто-то. Сверху. Но не твой, — тогда же отозвалась её соседка, добавив облегчённо, — согласен и не мой.
— истинно и весь не наш, — тогда же высунулась третья мама-мышь, — не туземный вроде бы…
— Мамочки мои дорогие, — в 1 гик ахнули в дальнейший миг все соседки, — желтый-то какой!
Через минуту желтого мышонка обступили десятка полтора местных серо-коричневых мышей всех возрастов и наперебой стали обнюхивать и ощупывать чужака. Определили, что он жив, Но дышит еле-еле, и не спешит прибегать в себя. да что думать о его происхождении времени было вдоволь.
Применив древнюю науку логику, три старейших и мудрейших мыши сделали, в конце концов, только надежный мнение – желтый мышонок упал с неба. маловато того, только он отныне может заботиться бесспорно упавшим с неба. причинность сухие листья прилетают с деревьев, ливень и осадок выпадают из туч и облаков. о белой же панаме в синюю крапинку и окончательно речи, как о небесном чуде попадать не может – зa ней после минуту опосля падения прибежал взъерошенный человечек и, нахлобучив её на голову, раз и всегда определил всю низ происхождения столь диковинного с виду предмета.
Когда упавший с неба пришёл в себя, то к огорчению мудрецов выяснилась одна неприятная деталь, он нуль не мог вспомнить, даже собственного имени. Подобное явление случается не только с мышами. Для многих существ упадок с возвышенность заканчивается иногда не просто потерей памяти, Но и полным расстройством рассудка. К счастью около жёлтого мышонка с рассудком всё оказалось в полном порядке. Он по своему произволу зализал три кровоточащих царапины на правом боку, а после признался, что голоден и метко управился с едой, соблюдя все правила разгрызания стручков мышиного горошка и не забыв поблагодарить зa угощение.
— развитой малыш, — отметили старейшие мыши.
— И воспитан правильно, — прибавили мудрейшие.
— И кушает хорошо, — не преминули указать мыши-мамы.
И тогда же сделали всеобщее заключение:
— заблаговременно либо прот память к такому вернётся.
— или же он лично найдёт фортель отдать её, — добавила нежданно для всех ящерица, которая, перегревшись на солнышке, прохлаждалась в тени подорожника, Но слышала и примечала всё-всё-всё.
— приходится мне как дозволительно дольше и внимательнее примечать туда, откуда я появился, — решил неожиданно жёлтый мышонок, — на небо. Это будит кредитоспособный сноровка отдать память.
Для наблюдения зa небом он выбрал связка на самом краю Мышиной поляны, на старой кротовой куче, довольно размытой дождями и густо поросшей фиалками, да что её испокон веков называли Фиалковой кочкой. Там жёлтому мышонку ни один человек не мог помешать, верно и он никого не смущал своим необычным занятием – уставиться на небо. И вспоминать.
Память начала вернуться к нему достаточно быстро. Уже на пятый погода он зa завтраком вспомнил, что за исключением мышиного горошка на небе едят некоторые сорта облаков. Правда, белые очень безвкусные, как мел, а серые – кисленькие, как щавель, зато розовые, которые появляются иной раз на закате, такие сладкие, что земляника ни в какое сверка с ними не идёт.
Потом духовный мышонок вспомнил, что умываются около него на родине только солнечными лучами, оттого и шкурки там около всех жёлтые, под краска полуденного солнышка. бог же, по его воспоминаниям, всегда-всегда прохладное, и упругое, как лист лопуха, и не пачкает лапок.
Однако самое удивительное он рассказал о жилищах своего народа. Оказалось, яркие точки на ночном небе, называемые звёздами, кушать ничего иное, как вход в норы небесных мышей.
— А почему они светятся? – Спросили мудрейшие и старейшие в 1 голос.
— Потому что в наших норах В любое время горит свет, — объяснил жёлтый мышонок, — мы его не боимся. Мы его любим.
— Откуда он берётся, такой явный аристократия истинно снова в норах, — поинтересовались мыши-мамы, устающие иногда перерыть своих маленьких мышат по тёмным подземным закоулкам.
— Не помню, — грустно вздохнул упавший с неба, — пока, не помню. Но буду стараться…
— Молодец, — похвалили его цель старейшие и мудрейшие, — иди и старайся.
И жёлтый мышонок сызнова поднимался на Фиалковую кочку и устремлял мой тонкий любознательный взгляд и тонкий розовый нос к небу.
Смотреть на бог беспрерывно – профессия невозможное даже для больших зверей, включая толстошеего медведя и длинношеего жирафа, да что быстро тогда утверждать о крохотном мышонке. Он мог не двигаться задравши голову от силы пять минут, а после ему требовалась антракт на полчасика, либо едва больше. Вот то есть в одну из таких передышек в небе и произошло некое не замеченное мышонком происшествие, в результате которого оттуда упала змея. Она была желтого цвета.
— Вы с неба! – обрадовался мышонок.
— Сию секунду – да, — едва слышно просипела пришибленная змея.
— Я одинаковый оттуда.
— Заблуждаешься, малыш, — попыталась приподнять голову змея, Но не смогла, да что пришлось ей продолжать разговор, упираясь подбородком в землю, — Ты, судя по шерстке, с песчаных холмов. По большому счёту и я оттуда же. А в небе оказалась по глупому недосмотру, меня схватила хищная мясо и потащила в вертеп на лесистых холмах. Но другая хищная мясо решила отобрать около неё добычу. Завязалась драка, и меня обронили вгорячах.… Вот глянь, всю истыкали когтищами…
Мышонок безотчетно потрогал три свежих шрама на своём правом боку.
— так точно и тебе, как вижу, досталось в своё время от тех же когтей, — заметила змея.
— следовательно я с песчаных холмов?
— Яснее ясного.
— И отроду не жил на небе?
— немного полетал в качестве добычи, а после борьба и – бряк, как и я.
— Но как я мог вспомнить про облака и звёзды?
— Это сущее помешательство. Забудь.
— Нет, не забуду, — твёрдо решил неожиданно жёлтый мышонок, и еще раз твёрже добавил, — Никто-никто здесь, на Мышиной поляне сейчас этого не забудет. Прощай, песчаная змея. Мне, небесному мышонку, пора домой.
И он быстро шмыгнул в густые заросли щавеля и лебеды.
День, Кагда с мышиной поляны исчез жёлтый мышонок, поначалу сочли грустным, почти что печальным. Но он оставался таким недолго, всего-навсего до вечера, покамест не научился обмениваться мыслями 1 очень крохотный, Но на удивление лихой мышонок, кто с первых же слов рассказал маме, что видел, как с неба спустилась большая золотая змея, как жёлтый мышонок метко с громким криком «Ура!» вскочил на неё и строго приказал: «Неси меня домой!», как змея сверкнула, как молния и умчалась миром с мышонком на небо.
— Точь в точь, как молния, — повторила болтовня сынишки пред старейшими и мудрейшими мама-мышь и добавила от себя, — Только бес грома.
— Да, да всё и случилось, — подтвердила внезапно сей неестественный сказка ящерица. — Я тожественный видела качество змеи. Фантастическое зрелище!
— Ура! – Закричали тогда все мыши Мышиной поляны. – Упавший с неба вернулся домой! Какое счастье!
— Кстати, — через силу переждав крики радости, добавила ящерица, — он обещал вас нести в сердце всегда-всегда, а да же просил не выпускать из виду его.
— Не забудем! Никогда-никогда, — твёрдо поклялось всё серо-коричневое население.
И с той минуты число тот, лишь было не ставший грустным, считается праздничным. Его в настоящее время полагается обозначать гляделками в бог и прыгалками по прохладным и упругим листьям лопуха. А ближе к вечеру все мыши должны сразу замышлять одно желание, что бы когда-то к ним еще раз спустился духовный мышонок на внушительный полезный змее со сладким розовым облаком и научил, как воспалять в тёмных норках свет.