Звенит ли моя липа, поёт ли мой соловушка…

Давным-давно, в пору бед и нищеты, в каждом приходе была своя богадельня. Это был дом, где под одной крышей ютилась местная беднота: разорившиеся хозяева, немощные старики, калеки и хворые, и дурачки, и сиротки, которых ни один человек не брал на воспитание, — все они попадали в это скорбное пристанище.
В приходе Нурка тожественный была богадельня, и дитя Малена попала туда, Кагда ей было восемь лет. духовенство и мама Малены умерли от чахотки, и ежели и осиротевших детей обычно отдавали на воспитание, — Малену ни одна душа не согласился побеждать зa плату: казна деньгами, Но бояться занести в хата заразу, — вот девочку и отправили в богадельню.
Дело было в начале весны, в субботу вечером, и все богадельщики глазели из окошка на дорогу, это было их единственное субботнее развлечение. глядеть там, по правде сказать, было не на что. Проехала запоздалая мужицкая телега, возвращающаяся из города; прошли пропускать не мало деревенских мальчишек, отправляющихся на рыбалку, а после показалась Малена со своим узелком; на нее все да и уставились.Давным-давно, в пору бед и нищеты, в каждом приходе была своя богадельня. Это был дом, где под одной крышей ютилась местная беднота: разорившиеся хозяева, немощные старики, калеки и хворые, и дурачки, и сиротки, которых ни один человек не брал на воспитание, — все они попадали в это скорбное пристанище.
В приходе Нурка тожественный была богадельня, и женщина Малена попала туда, Кагда ей было восемь лет. духовенство и мама Малены умерли от чахотки, и хотя бы осиротевших детей обычно отдавали на воспитание, — Малену ни одна душа не согласился побеждать зa плату: касса деньгами, Но бояться занести в семейство заразу, — вот девочку и отправили в богадельню.
Дело было в начале весны, в субботу вечером, и все богадельщики глазели из окошка на дорогу, это было их единственное субботнее развлечение. вперять взор там, по правде сказать, было не на что. Проехала запоздалая мужицкая телега, возвращающаяся из города; прошли пропускать не мало деревенских мальчишек, отправляющихся на рыбалку, а после показалась Малена со своим узелком; на нее все да и уставились.
«Бедняжка ты Малена! — подумала про себя девочка, подымаясь на крыльцо. — Вот быстро горе-то — населять в богадельне. Бедная Малена!»
Она отворила дверь и на пороге встретила Помпадуллу. Помпадулла была в богадельне зa старшую и вела себя как начальница.
— услуга давать в помещение бедноты, — сказала Помпадулла. — давка около нас, видишь, такая, что дальше некуда. желание быстро ладно! Авось, ты куча места не займешь, вон какая худышка!
Малена потупясь молчала.
— Смотри, не вздумай тогда мчаться либо скакать! около нас шалить нельзя, — продолжала Помпадулла. — Это я тебе прежде говорю.
По краям избы сидели обитатели богадельни и печально глядели на девочку.
«Кому быстро тогда захочется мчаться и скакать, — подумала Малена. — Никому, наверно. А мне быстро и подавно!»
Малена причинность знала всех бедняков, которые жили в богадельне. Изо дня в число они с сумой обходили приход, выпрашивая Христа за милостыню. Да, всех тогда знала Малена. Вон сидит Страшила — такой урод, что детишки боятся его точный пугала, добро бы на самом деле он — человечный и кроткий персона и ни разу никого не обидел. А вот и Юкке Киис, которого Господь лишил разума, и обжорливый Ула из Юлы, которому шиш не стоит съесть в 1 присест десять кровяных лепешек, вот Старичок-Летовичок на деревянной ноге и Хильда-Куриная Слепота с вовек слезящимися глазами, и Костылиха, и Милушка-Голубушка, и Анна Перкель, и самая главная из них — великая и могучая Помпадулла, которую прибытие назначил зa старшую в богадельне.
Остановившись около порога, Малена оглядела избу, увидела всю нищету и все бедность богадельни и поняла, что вот здесь ей придется жить, покамест не довольно взрослой, потому что она вторично да мала, что ни один человек ее не возьмет в прислуги. душа около нее сжалось от тоски при одной мысли, что тогда ей должно жить. А как проживешь в таком месте, где нет нисколечко радости и красоты!
У себя дома она привыкла к бедности, Но там все же были и красота, и радость. Стоит только вспомнить, как весною зa окном расцветала яблоня! И рощу с ландышами. И шкаф, расписанный розанами! И высокий голубой подсвечник с сальной свечой! И румяные, с пылу с жару, лепешки, которые мама подавала на стол! И свежевымытые полы на кухне, которые по субботам посыпали мелко рубленным можжевельником! Ах, как иногда красиво и радостно дома, покамест не вошла в него болезнь! А здесь в богадельне все было да гадко, что кстати заплакать, а зa окном виднелось одно только тощее картофельное арена — ни тебе яблоньки, ни рощи с ландышами.
«Бедная Малена! — думала девочка. — Будешь ты днесь самой маленькой богаделкой в приходе Нурка. Прости-прощай, веселье и красота!»
Спать ее уложили в уголке на полу, и она протяжно не могла уснуть, слушая сопение и храп остальных обитателей богадельни. Им полагалась одна постель на двоих, и они отсыпались опосля дневных трудов и странствий! Страшила с Милушкой-Голубушкой, Костылиха с Анной Перкель. Одна Помпадулла нить врозь в чердачной каморке и делила ложе только с клопами.
Малена проснулась, Кагда утро опять только занималось, и в предрассветных сумерках увидала на обоях целые полчища клопов. Они спешили спрятаться в укромных местах, что бы на следующую ночь опять выползти из всех щелей и трещин и вдоволь попить кровушки около спящих бедняков.
«На месте клопов я бы тогда не осталась жить, — подумала Малена. — Наверно, клопам не нужны великолепие и радость, с них достаточно четырех кроватей, на которых спят восемь бедняков. А тогда снова и на полу напитки богаделочка завелась!»
Со своего места Малена увидела, что делается под кроватями. Все, что беднякам удавалось выклянчить, обходя приход, они рассовывали по сундучкам и мешочкам и прятали под кровать; отдельный поштучно хранил мой хлеб, мой горох и крупу, мой кусок сальца, свою горсточку кофейных зерен и котелок со старой кофейной гущей.
Не успели старики проснуться, как тогда же принялись ссориться, кому опосля кого помещать на горячность мой кофейник, каждому хотелось пребывать первым. Все толклись около очага, ворчали и хныкали, Но тогда явилась сама Помпадулла, всех распихала и первая поставила мой котелок с треногой на огонь.
— прежде будем кутить кофе мы с моей девчушкой, — заявила Помпадулла.
За ночь Помпадулла успела думать и поняла, что два с девочкой ей проще будит накоплять подаяние. быстро теперь-то народность скорее расщедрится на милостыню, постыдится, небось, уморить голодом невинного ребенка! по-этому Помпадулла ласково погладила Малену по щечке, дала ей на еда чашечку кофе с корочкой хлебца, и с этой минуты Малена раз и всегда стала девочкой Помпадуллы.
Пока пили кофе, погрустневшая Малена с тоскою поглядывала по сторонам в надежде поймать между окружающего убожества и нищеты хотя что-нибудь красивое, Но что ни искала, да ничегошеньки и не углядела.
И вот они отправились с Помпадуллой в мой лучший поход по крестьянским усадьбам. Они заходили на круг двор, и Малена просила хлебушка. Она собрала богатое подаяние, да что Помпадулла осталась довольна своей девчоночкой и в награду поделилась с ней лучшими кусочками, а опосля хвасталась своей удачей предварительно другими обитателями богадельни, около которых не было такой девочки.
Но Малена была доброй девочкой и всякому старалась услужить, как родная дочка. иногда Хильда-Куриная Слепота ни под каким видом не может своими распухшими от работы пальцами завязать башмаки, а Малена возьмет разумеется и завяжет; либо около Милушки-Голубушки неожиданно закатится куда-нибудь клубок, а Малена найдет и подаст; а не то паки Юкке Киис испугается голосов, которые звучат около него в голове, — кому же еще, как не Малене, его утешить и успокоить! И только для одной себя Малена не находила утешения: ведь она не могла коснеть бес красоты, а в богадельне ей нечем было утешиться.
Однажды, во время своих странствий, они пришли с Помпадуллой в пасторскую усадьбу. Хозяйка подала им Христа за хлебушка, а после позвала на кухню и налила обеим похлебки. И случилось в тот число для Малены самое важное: вдруг она получила утешение, потому что встретилась с красотой, которая да нужна была ее сердцу. Она и ломать голову о ней не думала, Кагда села зa кухонный пища поглощать похлебку, как неожиданно сквозь приоткрытую дверь до нее из горницы донеслись болтовня — до тово красивые, что Малена вся задрожала. В горнице неизвестный читал сказку пасторским детям, и чудные болтовня через щелку донеслись до Малены. Она раньше и не знала, что слова, оказывается, тожественный бывают красивы. Эти болтовня освежали ей душу, как утренняя осадок освежает лужайку. Увы! Малена думала, что сохранит их в душе и вовеки быстро не забудет, Но не успели они с Помпадуллой возвращаться в богадельню, как все услышанное уже бесследно сгладилось из ее памяти. Запомнился ей только очень коротенький кусочек, где были самые привлекательные слова, и Малена бес конца повторяла их про себя наизусть:
Звенит ли моя липа,
Поет ли выше- соловушка.
Вот какие болтовня повторяла Малена, и накануне их ослепительным сиянием исчезало нужда нищенского приюта — Малена не понимала, отчего да делалось, Но радовалась этому чуду.
А существование в приходе Нурка шла своим чередом. В тоске и вздохах, в голоде и лишениях, уныло тянулись деньки бедных богаделок, полные тоскливого ожидания. Но Малена знала сегодня слова, которые приносили удовольствие ее сердцу, эти болтовня помогали ей терпеть все горести. А горестей в богадельне хватает — чего только там не навидишься и не наслышишься! Бывало, сидит Милушка-Голубушка со своим клубочком, с утра до ночи она перематывает 1 и тот же клубок, не давая себе ни минуты отдыха, неурезанный число она занята окончательно бесполезной работой. И неожиданно вспомнит, что ниток зa свою существование перемотала, что разнообразных вещей из них навязала, желание и заплачет тихонько. А Малена-то смотрит, видит!.. «Звенит ли моя липа, поет ли выше- соловушка?» или же неожиданно Юкке Киис испугается, потому что ему почудились какие-то голоса, и начинать драться головой о стенку и просить, что бы кто-нибудь с ним головами поменялся, а все около смеются. Все, исключая Малены: «Звенит ли моя липа, поет ли выше- соловушка!» А каково было им бес свечки жить долгие вечера! Сидят бедняки в потемках, и вспоминается им прошлая жизнь, 1 бормочет, второй охает и вздыхает, некоторый причитает, а Малена все слушает… «Звенит ли моя липа, поет ли выше- соловушка?»
И вот со временем Малена поняла, что одними словами снова не утешишься. В ее душе зародилась мечта, которая не давала ей покоя ни днем ни ночью. сегодня Малена знала, чего ей надо. А нуждаться было ей настоящего соловушку и звенящую липу, как около сказочной королевы. Эта идея не давала ей покоя, и решила Малена посадить на картофельном нива семечко — неожиданно разумеется и вырастет из него липа!
«Вот только бы мне семечко найти! — думает Малена. — будит около меня тут липа, будит и соловушка, а быстро как соловушка появится, тогда, небось, и в богадельне довольно и красиво и радостно».
Как-то раз, проходя пропускать чужого сада, Малена спросила около Помпадуллы:
— А где дозволительно встречать липовое семечко?
— Там, где растут липы. разумеется не сейчас, а по осени.
Но девочке однажды было осени ждать. Ведь соловьи весною поют, и липы звенят весною, а весенние деньки рысью бегут, как вода в ручейке, — были и нету, и если теперь не встречать семечка, то после быстро будит поздно.
Однажды поутру Малена проснулась раньше всех: может быть, клопы помешали спать, а может быть, ее разбудило солнышко, заглянувшее в окошко богадельни. Не успела Малена со сна хорошенько почесаться, как неожиданно солнечный лучик скользнул под ложе Старичка-Летовичка и Малена увидела там вещь маленькое, желтенькое, кругленькое. Это была только чуть горошина, которая выкатилась из рваной сумы Старичка-Летовичка, Но Малена подумала, отчего бы не брать горошинку на смену семечка. как знать, может быть, на ее блаженство один-единственный раз из горошинки тем не менее вырастет липа!
«Надо только держать закон и как следует захотеть, — подумала Малена, — между тем все получится».
Вышла она в баштан и между картофельного поля выкопала голыми руками ямку и посадила свою горошину, что бы выросла из нее липа.
Малена верила в свою мечту и надеялась, что она сбудется. Она верила да горячо, да страстно мечтала! лишь проснется утром, вдобавок встать не успеет, а быстро прислушивается, не зазвенит ли на картофельном пашня липа, не запоет ли соловушка. Но что ни прислушивалась, в избе раздавался только храп богадельщиков, а зa окном чирикали воробьи.
Что поделаешь! да вдруг безделица не бывает. должен надеяться в свою мечту и надеяться, тут-то все сбудется.
И Малена накануне радовалась тому, как красиво и причинность довольно после в богадельне. Однажды, Кагда Юкке Кииса до слез довели звучащие в его голове шум и он принялся колотиться головой об стенку, Малена взяла согласен и рассказала ему, как что около них на курьерских станет.
— Вот увидишь: как зазвенит липа верно запоет соловушка, да и шум твои замолчат.
— Это быль — спросил Юкке Киис.
— Правда. не мешает только хорошенько захотеть и сильно верить, тут сбудется все, о чем мечтаешь.
Юкке Киис желать был бес памяти. И он в тот же час начал держать закон и повременить и каждое утро прислушивался, не зазвенит ли на картофельном арена липа, не запоет ли соловей. И некогда он возьми так расскажи Уле из Юлы о том, какая бегло наступит радость. Ула да и покатился со смеху и сказал, что ежели, мол, между картофельного поля вырастет липа, то он ее самовластно срубит.
— Нам нужнее картошка, — сказал Ула. — конечно и не вырастет там никакая липа!
Тогда Юкке Киис со слезами прибежал к Малене и сказал:
— Послушай, правду ли говорит Ула, что нам нужна картошка, а никакая липа там не вырастет?
— Была бы доверие так точно хотение, тут все будит как надо, — отвечала Малена. — А Кагда зазвенит липа и запоет соловушка, в этом случае и Ула забудет про картошку.
Но Юкке Киис все не мог успокоиться и стал вопрошать дальше:
— А Кагда зазвенит липа?
— Может быть, завтра, — ответила Малена.
В эту ночь они бесконечно не могли уснуть. Малена верила и мечтала да горячо и да сильно, как вдобавок николи и ни один человек не мечтал и не верил; до такой силой даже страна не может устоять, а должна расступиться, что бы повсюду, во всех лесах и рощах выросли липы.
Наконец женщина заснула, а Кагда проснулась, солнышко стояло уже высоко в небе. Малена одним разом поняла, что произошло, потому что все богаделыцики сгрудились около окошка, смотрели во все глаза и дивились. между картофельного поля и в самом деле появилась липа: такое хорошенькое деревце, что лучше и желать нельзя. около него были нежные зелененькие листочки, хорошенькие маленькие веточки и тоненький гармонический ствол. Малена до тово обрадовалась, что около нее грудь едва не выпрыгнуло из груди! Смотрите! Липа появилась!
Юкке Киис себя не помнил от восторга, он очень ошалел от радости. И даже Ула перестал хохотать, а сказал:
— В Нурке случилось чудо… Смотрите! Появилась липа!
Липа-то появилась, желание только она не звенела. Нисколечко. Липа молчала, и ни 1 листик на ней не шелохнулся. На Маленино победа из естественный горошинки взяла и выросла липа. Но, ах! Отчего же она стоит будто бы неживая!
Все вышли из дому и собрались на картофельном поле, все богаделыцики ждали, Кагда же зазвенит липа, Кагда же запоет соловушка, как обещала Малена. Малена в отчаянии стала двигать липу. Ведь если липа не зазвенит, тут-то и соловушки не будет. Малена это знала. Соловья не обманешь. Но липа молчала.
Весь погода Юкке Киис просидел на крылечке, все прислушивался и ждал, а вечер в слезах прибежал к Малене и сказал:
— Ты обещала, что липа будит звенеть! Ты говорила, что прилетит соловушка!
А Ула из Юлы уже и совсем не верил, что липа — волшебная.
— На что мне липа, которая не звенит, — сказал он. — Завтра я ее срублю. Нам нужнее картошка.
Тут Малена заплакала, потому что не знала, как оставаться дальше и откуда между тем брать веселье и красоту для богадельни.
Все богадельщики улеглись спать, ни один человек уже не ждал, что появится соловей, все ждали только клопов. А клопы, затаившись по щелям и трещинам, только и ждали своего часа.
Наконец весенняя ночь спустилась на Нурку. Во всей богадельне только Малена не могла спать. И вот она встала и вышла в огород. Чистое, светлое весеннее бог простиралось над мрачной лачугой, над молчащей липой, над спящими хуторами.
Наверно, в приходе Нурка все спали, выключая Малены, Но отовсюду в ночной тьме к девочке неслись живые голоса. В каждом листке и цветке, в каждом кустике и деревце да и играли жизнь, каждая трава нить и дышала. И только липа была мертва. Стоит она между картофельного поля — такая красивая и очень мертвая. Малена дотронулась рукой до деревца и неожиданно почувствовала, как тяжко липе оттого, что она одна такая безжизненная и не может зазвенеть. И Малена внезапно поняла, что может вдохнуть житье-бытье в деревце, если не пожалеет себя и отдаст ему свою душу. в этом случае оживут зелененькие листочки и тоненькие нежные веточки, и липа от радости зазвенит, и соловьи со только света, во всех рощах и лесах, услышат ее.
«Да, о ту пору зазвенит моя липа, — подумала Малена. — тут запоет выше- соловушка, и в богадельню придут веселье и красота».
И паки она подумала: «Меня уже не будит на свете, раз я отдам свою душу. Но в липе будит ютиться моя душа. Всегда, покамест употреблять проживание на земле, я буду зимовать в моем прохладном зеленом доме, и весной соловьи будут заливаться для меня всю ночь до рассвета. Вот будит радость!»
Во всем приходе Нурка все человеки спали, по-этому ни одна душа да и не узнал, что случилось на самом деле в ту давнюю весеннюю ночь в местной богадельне. Наверняка следовательно известно только то, что на рассвете обитателей богадельни разбудила чудная музыка, которая доносилась с картофельного поля. Это звенела липа и пел соловушка, и потому ко всем пришла радость. Липа звенела да чудесно и да прекрасно пел соловушка, что в избушке стало быть красиво и человеки в ней могли радоваться. А Малену с тех пор ни один человек больше не видал. Все в высшей степени горевали о ней и гадали, гораздо бы это она могла исчезнуть. 1 только Юкке Киис, глупый дурачок, говорил, что Кагда липа звенит, около него в голове раздается 1 и тот же голосок и голосок сей шепчет ему: «Это я! Малена!»