Келтис

В далеком Келтисе, что на севере от Новогорода жил был свинопас Анкель. Нрава он был веселого и где мог, помогал своей матери, добро бы с ленью был в лучших приятелях.
— Эх, сыночек! – вздыхала его мать, Кауха. – Тебе бы не свиней пасти, верно в дудку дудеть, а начинать поучиться в кузню к Сойто либо к плотнику Фисасу, а вторично лучше к барину Якушу Кириву в работники!
— Пасти свиней, мама, это тожественный наука! – отвечал Анкель. – Эти свиньи знаешь кто?
— Кто?
— Свиньи! зa ними буркала правда буркала нужен!
некогда утром в летнюю пору пас Анкель свиней, наигрывая на своей дудочке, как неожиданно зашевелились кусты и на поляну, испугав хряков, вышел рыдающий деятель Сойто и повалился на землю.В далеком Келтисе, что на севере от Новогорода жил был свинопас Анкель. Нрава он был веселого и где мог, помогал своей матери, пусть бы с ленью был в лучших приятелях.
— Эх, сыночек! – вздыхала его мать, Кауха. – Тебе бы не свиней пасти, разумеется в дудку дудеть, а начинать поучиться в кузню к Сойто или же к плотнику Фисасу, а опять лучше к барину Якушу Кириву в работники!
— Пасти свиней, мама, это тожественный наука! – отвечал Анкель. – Эти свиньи знаешь кто?
— Кто?
— Свиньи! зa ними отверстие так буркала нужен!
некогда утром в летнюю пору пас Анкель свиней, наигрывая на своей дудочке, как внезапно зашевелились кусты и на поляну, испугав хряков, вышел рыдающий деятель Сойто и повалился на землю.
— Ух, — выдохнул Анкель – Я быстро подумал, что это медведь-разбойник! Что с тобой, Сойто?
И поведал ему кузнец, что супружница его около барина Якуша Кирива в палатах сидит зa долги несметные.
— А как же ты в заем такой попал? – спросил свинопас.
— Напоил меня дворянин конечно в карты обыграл! Знал он, что трезвого меня ему ни зa что не переиграть! – ответил Сойто.
И это было верно, с этим кузнецом ни один человек не хотел в карты играть. С кем бы он ни садился зa пища – всех обыгрывал, покамест не сговорились жители будущий в карты с ним не тягаться. изо всех сил было вожделение зрелище около Сойто, и что бы не мыслить об этом занялся он кузнечеством. Но приехал из Новогорода двойственный мещанин Якуш Кирив зa оброком, подбил кузнеца на игру и, напоив его, выиграл дом, кузню и жену в придачу.
— А почему ты в карты не отыгрываешься? – спросил Анкель.
— оценивать нечего! будто что долги и жизнь. Но проживание не ценится!
Почесал Анкель затылок и говорит:
— Ты не горюнься, Сойто, твою женку вызволим! как ни попало все обернется!
Поднял свинопас кузнеца с земли и, погнав свиней вперед, пошли они к барину.

Вот приходят они к высоким барским воротам. А около тех ворот собрались слуги так в карты на бочке играют.
— Вот тебе моя свинья! – говорит Анкель кузнецу. – Иди, сыграй-ка! Только если выиграешь около них, пообещай им, что вернешь все, если они не будут меня ни видеть, ни чувствовать полный день.
— как так, не видеть, не слышать?
— Пускай сами решают как!
Вступил Сойто в игру, а вскоре подчистую обыграл всех слуг. И пообещал им, что вернет все, если они не будут ни видеть, ни чувствовать Анкеля неиспорченный день.
— Спрячь польза зa кустами, и оставайся около ворот! – сказал свинопас. – А я к барину пойду.
Вошел Анкель в дворец и три часа ждал покамест дворянин не выйдет, желание не сядет в кресло, верно не зевнет три раза, согласен не задаст вопрос:
— Чего тебе?
— верно вот в работники пришел!- улыбаясь, сказал Анкель.
— Что делать-то умеешь?
— нуль не умею!
— как же ты работать-то будешь, если безделица не умеешь?
— А я подвизаться не буду!
— как же да Ты же делать пришел! – сказал озадаченно барин.
— Я сюда не пришел!
— А как ты здесь очутился?
— Я здесь не очутился!
— Но как же Я же вижу тебя! – произнес Якуш Кирив, выходя из терпения.
— Нет, вы меня не видите! – с улыбкой ответствовал свинопас.
— как не вижу? Вижу!
— Нет, не видите!
— Ты, хлопец, не шути! Я шутки не люблю! – строго сказал барин.
— А я не шучу!
— А что ты делаешь? – спросил барин.
— сносный не делаю! – все да же улыбаясь, ответил Анкель.
Плюнул тут-то мещанин и позвал слугу.
— Ну-ка спусти-ка его с крыльца! – приказывает.
— Кого? – спрашивает слуга.
— Кого, кого… его! – наводит дворянин на свинопаса.
— Кого его, дворянин Стул что ли?
— какой стул? Вот этого шутника!
— Какого шутника? Здесь никого нет!
— как нет? – удивляется Якуш Кирив. – ей-ей вот же человек!
— Дверь вижу, стену вижу, пол вижу, человека не вижу…
— Да-а, захворал ты, барин! – говорит Анкель.
— Вот! Слышал? – мещанин слуге.
— Что слышал? – служащий барину.
— верно вот же говорит… этот?!
— который сей Что говорит?
— Ты что, издеваешься?
— Ох, сюрьёзно ты захворал, барин! – говорит ему Анкель.- Ну, сносный — это излечимо!
— Я тебе захвораю! А начинать позови слуг! – кричит Якуш Кирив слуге.
Прибежали слуги так точно не видят они так не слышат они свинопаса. А барину очень худо стало.
— как же ты говоришь, захворал я? – спрашивает он около Анкеля.
— Ох, захворал!
— И как же ты говоришь… излечимо это?
— Излечимо! Вот только надобно что бы женский забота на меня посмотрел и если увидит меня, то пускай теперь же выйдет та женщина зa ворота и после три часа болезнь пройдет.
— А не обманешь?
— Не обману!
— А почему я тебе обязан надеяться – спросил осторожный барин.
— Не поверите – черти нагрянут! Ох, что тогда начнется! – ответил свинопас и состроил рожу.
Повелел тем временем дворянин пленницу свою привести, и Кагда вошла она спросил:
— Видишь ли ты этого человека?
Посмотрела она на Анкеля и сказала:
— Вижу.
— А как он выглядит? – спросил обрадованный Якуш Кирив.
— как свинопас! – ответила пленница.
И выпустил ее господин зa ворота, а там встретила она мужа своего, с которым и бежала, гораздо глаза глядят. А Анкель вернул барыш кузнеца слугам и вернулся к своим обязанностям – свиней пасти.

Разнесся чувство по Келтису о ловкой проделке Анкеля и прознал вскоре Якуш Кирив, что его одурачили, и стал требовать наглеца, что бы с ним поквитаться. Но успели предупредить жители свинопаса, и по совету матери своей отправился Анкель на Дальнюю пустыня к сказительнице и колдунье Амме.
— Туда побояться зa тобой идти! – сказала ему мать, — И ты не бойся Амму! Были мы с нею когда-то приятельницы хорошие и по старой дружбе она тебе худого не сделает, и в обиду не даст! Передавай ей привет от меня!
— Передам матушка! – ответил Анкель и, попрощавшись, пошел по дорожке заросшей, называемой в народе тропой сыроедов, потому что вела она на север к землям кровожадных и огромных великанов, где и стоял на границе с ними палата Аммы.
А дворянин уже знал, чем занимается его враг и не найдя свинопаса на лугах поспешил с челядью своею к дому Анкеля. Ворвавшись в избу, стали они искать около Каухи о сыне, Но та безделица им не сказала. Зато сосед нашептал на ухо Якушу Кириву, что видел, как ушел Анкель на север к землям сыроедов.
— Не стоит туда вмешиваться барин! Недобрые то места! Пропадем! – заговорили слуги его.
— Цыть, холопы! – прикрикнул на них барин, Но отказались те должен зa ним и, получив довольно плеткой зa непослушание, разбежались который куда. А Якуш Кирив сел на коня и поскакал вдогонку.
Шел Анкель не спеша, Кагда внезапно услышал звуки погони и, недолго думая, свернул в роща и решил таким образом отвечать дорогу.
Вот соглашаться он по лесу разумеется смотрит – пень, на что он садился три часа обратно еще раз около него накануне глазами и понял Анкель, что ходит он кругами и вероятно заблудился. Сел о ту пору Анкель на пенек этот, голову повесил так пригорюнился.
— Ох, жизнь подводит, есть-то как хочется! – вздохнул он и услышал внезапно музыку, какой раньше не слыхивал, согласен и пошел на звуки. Подходит он к поляне лесной и видит, лешие хороводы водят. А в центре поляны еды лесной видимо невидимо. Ну, думает Анкель, приходится недавно ее добыть. Обмазался землею, налепил на себя мох, накрылся ветками и стал похож на лешего, да в хоровод и затесался. продолжительно водились лесные хозяева, Но вот, наконец, они остановились, и обещание взял престарелый леший:
— А ныне загадка! который отгадает ее, тот сытый гриб получит – съешь его и сытым всегда будешь!
Вот бы мне такой грибочек, думает Анкель, если будешь бесконечно сытым, то делать тут-то и не нужно.
— Загадка! – загадывает леший. – Удивительное слово: если буквы переставить, назовешь тут себя.
Задумались лешие, задумался Анкель, и задумалась тишина. внезапно наступил некоторый леший на ногу свинопасу и тот выкрикнул от боли:
— Ай!
— Верно! – говорит давнишний леший. – Это название – ай! Переставишь буквы, будит речение я — назовешь тут-то себя! Получи сытый гриб!
Взял Анкель сытый гриб, и в это мгновение упала неожиданно с него ветка. Увидели хозяева леса, что это муж согласен разозлились. Анкель утекать. Лешие зa ним. Погоня. век бежал свинопас, и выбился очень из сил, как внезапно деревья расступились, и выбежал он к избе Аммы. да и спасся.

Добрел он до забора повалившегося, перешагнул после него и, переведя дух, постучал в дверь.
— Заходи, Анкель! – услышал он напев Аммы и вошел в избу.
— как же ты, Амма, узнала, что это я?
— А ты не удивляйся! Я многое знаю! Присаживайся и вручи мне то, что принес!
— Принес я тебе привет от матушки своей Каухи!
— Спасибо, Анкель! Ее привет я сохраню в своем сердце! А то, что ты явился — это хорошо! Стала я очень старой и обстановка мое разваливается и некому его поддержать!
— сейчас снедать кому! – сказал свинопас, указывая на себя, хоть бы своевольно подумал, было бы сильно очень не работать, потому как дел, судя по всему по хозяйству непомерно много.
— Вижу, изголодался ты в пути, а мне накормить тебя приблизительно нечем, за вычетом яблок, что в саду висят!
— Это не беда, Амма! кушать около меня сытый гриб, съешь его и станешь сытым навсегда! немедленно я поделю грибочек на три части, одну тебе, другую сохраню матери, а третью съем сам!
— Постой, Анкель, не спеши! – сказала Амма, прислушиваясь к звукам, доносившимся из леса, — Послушай сказ мой!

Лес ломая, как солому
Гость соглашаться к нам сквозь чащу.
Он огромен, кровожаден
И не знает вокабула сытость.
Чуя дух человека
Он трехпалою рукою
Вырывает крышу дома,
Чтоб набить свою утробу.
Но я вижу уловка глаза,
Но я слышу легкость мысли!
Силу жизни ощущаю
Там, где фобия и конец повисли…

как только она замолчала, заходил внезапно хата ходуном. Затряслось все, словно землетрясение сотворилось. А был то сыроед, ворошащий избу. Сорвал он крышу и говорит:
— Вот вас-то я и съем!
— Постой, постой, здоровяк! – закричал ему Анкель. – Спорим, что я больше тебя съем!
— Ты, мелочь, больше меня съешь? Хо-хо-хо! – засмеялся тот.
— несомненно больше!
— На что спорим? – спрашивает хохочущий сыроед.
— если я меньше тебя съем, то ты нас слопаешь, а если ты меньше меня съешь, то в услужение к Амме пойдешь и что бы она не приказала все исполнишь!
— Идет! Хо-хо-хо! С чего начнем?
— Вот тебе для начала гриб, а я с яблока начну! – кинул Анкель в морда сыроеду сытый гриб, тот его и проглотил, а непосредственно яблоко большое сорвал с яблони и съел.
— Чем продолжим? – спрашивает дальше сыроед.
— в настоящее время перейдем к коровам!
— К коровам? Хо-хо-хо! Тебе ли справиться с коровой! – смеется тот.
Подвел Анкель корову к сыроеду, тот взял ее верно не чувствует он голода, а только пресыщение довольное.
— Что ж ты не ешь корову-то? – спрашивает его свинопас.
— Не могу, сытый я! – отвечает сыроед. – Охо-хох, твоя взяла! Говори Амма, что хочешь — все исполню!
— Слышу где-то вдалеке шум тысяч голосов! Что это зa звуки? – спрашивает Амма.
— Идут зa мной полчища собратьев моих в опустошительный поход на Келтис, что бы досыта насытиться! А я не выдержал и отправился 1 в путь…
— как же отвратить беду эту, сказительница?! – спросил Анкель.
— Слушай выше- сказ! – сказала Амма.

Знаю где спасенье наше —
В землях дальних Трехъозёрья!
В трёх жемчужинах волшебных
Нет цены которым вовсе!
В трех озерах жемчуга те,
Где в охране водяные!
В первом озере Блудливый,
Во втором безмерно Жадный,
В третьем же сидит Гневливый.
Им приносят человеки жертвы
По обычаям давнишним
Коих сами позабыли.
Если жемчуга добыть те
Я смогу перетереть их,
Распылить с попутным ветром
И мешать злодеев!

— Я отправлюсь к Трёхъозёрью! – сказал Анкель и, почесав затылок, продолжил,- Нет ли девичьего платья около тебя, Амма?
— питаться около меня платье, которое я носила в молодости, Кагда кроме нить с людьми! – ответила Амма и вынесла из дома выцветшую тряпицу, которую и вручила Анкелю.
— А нет ли около тебя вещицы малой в коей заключено многое?
— теснить такая! – сказала сказительница и принесла большую ракушку морскую, — А в настоящее время иди, проклажаться нельзя!
Указала Амма ему дорогу и, попрощавшись, пошел Анкель по указанному пути. Не догадывался он, что не 1 соглашаться к Трёхъозёрью. Подслушал диалог тот Якуш Кирив и, прельстившись жемчужинами которым цены нет, тайный последовал зa свинопасом.

Вот пришел Анкель к трем озерам и, переодевшись в девичье платье, опустил в первое озеро ноги и стал воду мутить. Услыхал это Блудливый водяной, подплыл ближе, схватил свинопаса зa ступни и в воду уволок. А там, на дне часть он на него ясный легкий котома и увидел между тем Анкель, что на цепочке янтарной, что висит на шее около водяного, значится первая жемчужина.
— Эка ты не красавица! – сказал ему Блудливый водяной.
— Ой, а ты-то красавец, на себя посмотри! – ответил Анкель.
— Что же мне с тобой исполнять Придется утопить!
— Ой, утопить! ей-ей знал бы ты мою тайну, ты бы и не подумал меня топить!
— Тайну? Какую тайну?
— А такую тайну — стоит мне на солнышке посидеть часок другой, как я в красавицу писанную превращаюсь!
— Докажи!
— так точно как же я докажу, если я на дне, а не на солнышке?! Вот если бы ты со мной посидел наверху, я бы тебе доказала!
— А не убежишь?
— что бы я не убежала ты меня водорослей обвяжи и всех делов-то!
Интересно стала водяному. Всплыли они наверх и стали на солнышке греться.
— Не то это солнце! – говорит Анкель.
— А какое тебе солнце надо – спрашивает водяной.
— Полевое!
— А будто питаться такое?
— Конечно! употреблять морское, горное, полевое… Вот ты живешь в своем озере и знаешь только одно солнце – озерное!
Отправились они в поле. Анкель впереди идет, а водяной позади на хвосте своем прыгает и в руках, как поводок водоросль держит. Солнце припекать стало.
— Эй, дивчина, сколь опять дозволено продавать Мы уже издавна в поле!
— снова сто шагов, не так ни за что мне красавицей не стать!
Остановились они. Водяному жарко – жуть. От него пар валит.
— Ну, становись красавицей!
— ныне мы нашли нужное солнце, и осталось подождать часок-другой!
— Ай-я-яй! да я испарюсь совсем!
И, правда, взглянув на него дозволено было сказать, что он уменьшился в размерах. Прошел час – солнце вышло в зенит, водяной стал наполовину меньше.
— живым делом быстро – спрашивает он.
— вдобавок час!
Прошло вдобавок некоторое время и водяному очень невозможно стало.
— Все хватит! Возвращаемся назад! – говорит он Анкелю.
Стал он волочить поводок, а силы прежней-то около него и нет – испарилась силушка-то. Бросил в этом случае водяной водоросль и, спасаясь, запрыгал к озеру. Но не судьба ему было к воде воротиться, да и высушило его солнце полевое, оставив цепочку с жемчужиной, которую и подобрал Анкель, спрятав ее в имущество схронный.

опосля этого переоделся он вспять в свою одежду, спрятал запазуху большую ракушку, и подошел ко второму озеру, опустил в него ноги и стал воду мутить. Услыхал это алчный водяной, подплыл ближе, схватил свинопаса зa ступни и в воду уволок. А там, на дне часть он на него чистый легкий карман и увидел тут-то Анкель, что на цепочке янтарной, что висит на шее около водяного, значится вторая жемчужина.
— Эх, ноги-то около тебя две, а ты 1 – мало! – забурлил неутолимый водяной.
— Может оставаться обратно Я один, а ноги около меня целых две – много! – сказал на это Анкель.
— пара глаза, а умный одна – мало! – продолжал водяной.
— истинно нет же! глава одна, а ушей и отверстие по паре – много! – убеждая, сказал свинопас.
— Столько зубов, а морда 1 – мало! – не унимался владетель озера.
— зев один, а зубов в нем тридцать чета – много! Здесь как я вижу водяной один, а озеро как много – много!
— Озеро как болото – мало! В луже водяной 1 – мало, мало, мало! если б много — было б много! – восклицал водяной.
— О, бедняга, как мне жалеть тебя!
— Буль-буль-буль, а жалеть большая? – спросил растроганный водяной.
— Безмерно большая жаль! – произнес свинопас.
— Безмерно — это много?
— Это разительно много! И к этому я хочу почитать тебе море, которое к тому же больше!
— Море?!
— Море! Бескрайнее море, которого больно много! Для этого мне нуждаться та жемчужина, что около тебя на янтарной цепочке!
— Ты волшебник совсем немного – спросил водяной.
— Я колдун, Но много! – ответил Анкель.
следовательно интересно водяному, и вручил он свинопасу жемчужину.
— Но,- обратился к нему Анкель, — как только ты получишь море, то меня на сушу отпустишь! Договорились?
— А не сила ли ты хочешь?
— Нет уговора – нет и моря!
— Ну, хорошо, колдуй! Отпущу тебя! – согласился водяной.
Помахал Анкель руками, повертелся, пробурчал вещь невразумительное и постепенно вытащил из рубахи раковину, а жемчужину запрятал в мешок схронный. Протянул он раковину водяному и сказал:
— Вот, дарю! Прислони эту подробность к уху и послушай мое колдовство! Заключил я в эту вещицу целое море!
Поднес недоверчиво водяной ракушку к уху, прислушался и в изумлении пробурлил:
— В этой мелочи я и действительно слышу море! Это много! Но жаль, что жемчужин около меня было да мало!
И с этими словами выпустил он Анкеля из мешка воздушного, опосля чего тот выбрался на земля и отправился к третьему озеру с двумя жемчужинами в кармане схронном.

Опустил Анкель в третье озеро ноги и стал воду мутить. Услыхал это сварливый водяной, подплыл ближе, схватил свинопаса зa ступни и в воду уволок. А там, на дне часть он на него ясный легкий кошель и увидел тут-то Анкель, что на цепочке янтарной, что висит на шее около водяного, значится третья жемчужина.
— Наконец-то соизволили приходить мне в жертву хотя кого-нибудь!- забурлил сварливый водяной,- о неблагодарные люди! Тысячи годов я ждал этого, проклиная свое озеро, которое оказалось самым дальним и по-этому забытым! Тысячи годов я терпел эту несправедливость! Тысячи годов я молчал, слушая песни лягушек! Но ныне пришло время гнева!
— разве ни одна душа не говорил с тобой? – спросил свинопас.
— Не говорил и по-этому озлобление выше- будит ужасно справедливый! – ответил грозно водяной.
— Значит, тебе кроме не говорили самое суть про тебя?! – воскликнул Анкель.
— Не говорили… А что должны были говорить – спросил тот заинтересованно.
— Что из всех водяных ты настоящий добрый!
— хороший – удивился обладатель озера.
— очень красивый! – продолжил свинопас.
— хорошенький – переспросил тот, оглядывая себя.
— очень сильный!
— Сильный?
— настоящий умный!
— Умный?
— настоящий могущественный!
— Могущественный? Но если я очень добрый, красивый, сильный, рассудительный и могущественный, то почему я очень забытый? – спросил озадаченно водяной.
— Ты не забытый – ты священный! – ответил Анкель.
— Священный?! который это такой священный?
— Это тот, отчество которого невозможно читать вслух! Это тот на кого запрещать смотреть, настолько он лучезарен! Это тот, которого отрицание слышать, настолько он бесподобен в своих речах. Это тот, к которому запрещать приближаться, что бы не очернить его! Это тот, о кусок запрещено даже думать, настолько он священен! – произнес нараспев свинопас.
— да вот оно что! А я-то думал! – пробурлил владелец озера.
— Ты святой водяной!
— Я священный?.. ей-ей – я священный! – утвердительно сказал он про себя.
— очень священный! – прибавил Анкель.
— Да, настоящий священный! Постой-ка! – как бы опомнившись, воскликнул водяной, — как ты смеешь со мной толковать как ты посмел приблизиться ко мне и посмотреть на меня? как ты смеешь отчеканивать мое слава и предполагать обо мне, если я настолько священен?
— Смею, потому что ты для меня не священный! – сказал Анкель.
— А который тем временем для тебя божественный – спросил тот разочарованно.
— Для меня священна эта жемчужина, что около тебя на янтарной цепочке! – ответил свинопас и поклонился ей.
— И пучина ли таких, как ты для кого священна эта лучший – спросил, вещь решая про себя водяной.
— Не облако – я один! – ответил Анкель.
— да отправляйся тут со своей жемчужиной вон из моего священного озера! Двум священным не уместиться в одном месте! – и с этими словами выбросил водяной Анкеля и жемчужину на земля и добавил, — И будь В любое время 1 на тысячи лет!
А тот сносный не сказав, спрятал жемчужину в схронный кошель и пошел навыворот к Амме.
Но, как на беду зa всеми его действиями наблюдал притаившийся господин Якуш Кирив, какой неожиданно набросился из засады на так себ е не подозревавшего свинопаса и пронзил тово острым кинжалом, забрав все три бесценные жемчужины, опосля чего поскакал, торжествуя, к Келтису, что бы от него направиться к Новогороду.

Вот лежит Анкель, истекая кровью, и с горечью думает, что пришло его время, что пропадет он съеденный медведем или же волками. Попробовал он встать, Но издав всесильный шум от боли повалился вновь на землю. внезапно зашевелились кусты, и из них вышел деятель Сойто со своею женой.
— Анкель! – воскликнул он, — Что с тобой и как ты тогда оказался?
Рассказал ему свинопас про беду, надвигающуюся на Келтис и про барина, коварно помешавшего отвратить война сыроедов.
— А что ты здесь делаешь, Сойто? Почему ты пошел на север, где переставать опасности? – в свою очередь спросил Анкель.
— Я охочусь зa Аркколинтой — крылатой жеребицей! – ответил Сойто,- И если я поймаю ее, то смогу помочь тебе, причинность около этой жеребицы молоко заживляет все раны! Но вот уже три раза последовательно я ни за какие благополучия не наброшу на нее свою сеть.
— А гораздо она прилетает? – спросил свинопас.
— Прилетает она ко второму озеру на земля сокрытый от око высокими и тесными деревьями, что бы напиться! Вскоре она вторично спустится с облаков! Но что бы я ни делал, она не попадается мне в сети! – произнес деятель отчаянно.
— Вот что Сойто! Я помогу тебе настигнуть Аркколинту! – сказал Анкель, — Все, что тебе не мешает да это спасти ее!
— Спасти? От кого? – удивился кузнец.
— От водяного, от разительно жадного водяного, что хозяйничает в этом озере!
— И как же это исполнять – спросил Сойто.
— Собери на берегу побольше камней и предварительно прилетом крылатой жеребицы накидай их в то место, где она пьет воду! да ты разбудишь водяного! Он схватит Аркколинту, а ты освободишь ее, и она исполнит все, о чем ты попросишь! Помни, что надо поймать барина и возвратить жемчужины!
— И вылечить тебя! – добавил Сойто.
— разумеется и вылечить меня, а в настоящее время иди! – произнес Анкель слабо и застонал от боли.
Все исполнил деятель Сойто, как говорил ему свинопас и вскоре прилетел самовольно на крылатой жеребице. Взял он ее молоко и омыл им рану Анкеля, которая в мгновение затянулась, как будто ее и не было. опосля этого напоил он свинопаса молоком, чтобы восстановить его силы. И удивляться о ту пору Анкель на ноги, как заново родившись и, поблагодарив кузнеца, полетел на Аркколинте вслед зa барином.
А тем временем Якуш Кирив, поменяв уставшего коня в Келтисе, скакал по южной дороге, направляясь в Новогород. Залетел между тем Анкель будущий и, спустившись, оставил Аркколинту между тово пути. собственноручно же вошел в перелесок и, обмазавшись землею, накрывшись мхом и ветками, стал предвидеть барина.
Вскоре послышался топот копыт и на дороге появился Якуш Кирив. Увидел он чудо чудное – жеребицу крылатую и, остановившись, решил теснить ее. Подошел к ней схватил зa гриву, Но Аркколинта ударом копыта отбросила его от себя. Достал между тем тот кинжал мой и стал подступать к жеребице. В эту минуту вышел из леса свинопас, издавая нечеловеческие звуки, и принял барин, испугавшись тово зa лешего, выронил кинжал и со страхом побежал к коню. Но Аркколинта преградила ему путь, а Анкель подойдя ближе, подобрал уроненный кинжал и срезал им с шеи Якуша Кирива мешочек с жемчужинами.
— Не губи ты меня, благой леший! – завопил барин.
— Не леший я, а свинопас! – сказал Анкель и скинул с себя ветки,- Но то, что сердечный — это правда!
— Пощади, добродушный свинопас! – запросил Якуш Кирив.
— Раздевайся! – крикнул ему Анкель и Кагда тот разделся догола, сказал, – А днесь уходи туда, откуда пришел и не возвращайся в эти края!
И потрусил Якуш Кирив по дороге к Новогороду, прикрывая стыд мой и плача.
С таким вот позором был выгнан господин из Келтиса.
Анкель же, оседлав Аркколинту, прилетел к Амме, та растерла жемчужины и распылила их с попутным ветром в северную сторону. да на эту землю было остановлено набег кровожадных сыроедов. И пела Амма:

Свинопас выше- человечный Анкель.
Людопас выше- решительный Анкель.
Счастьепас выше- толковый Анкель.
Правдапас выше- изворотливый Анкель.
Отвратил беду большую,
Сам едва в темноту не сгинув
И вернулся к прежней жизни,
Чудеса земли изведав.
Но не довольно сказанье —
Новое опять случиться!
Будущего испытанье
Вскоре в дверцу постучится…

чрез год.

А сквозь год вернулся неожиданно Якуш Кирив в Келтис. согласен не 1 — с челядью новой, вооруженной до зубов и с дочерью своей единственной красавицей Ланой на постоянное житье. Первым делом захотел он выследить Анкеля, Но предупредили тово селяне и свинопас успешно скрылся. А господин в свою очередь заключил в влажный подвал мать свинопаса Кауху и объявил, что если не явится Анкель к нему, то пропадет его родительница бес воды и пищи. Вскоре свинопас явился к барину.
— Отпущу я Кауху, если ты малость сделаешь для меня! — сказал Якуш Кирив.
— Выбора около меня нет, говори барин, что исполнить надо! – произнес Анкель.
— Слышал я, что около этих мест лакомиться гора, на той печаль стоит дуб, на дубе том золотые желуди ветки клонят, а под дубом кабан Сапаран сторожем ходит. да вот хочу я, что бы ты кабана тово извел и желуди золотые мне добыл!
Вышел из палат Анкель, почесывая затылок, думая как ему быть, и увидал внезапно в окошке решетчатом красавицу Лану и подумал, что это затворница очередная злого барина.
— Не произведение такому цветку зa решеткой сидеть,- сказал свинопас,- погоди красивый и тебя я из неволи высвобожу!
Засмеялась громко Лана и ответствовала:
— если высвободишь, выйду зa тебя!
Сбросила она ему платочек и помахала вослед рукой, а он, гоня впереди свинью, отправился удовлетворять барское поручение.
Вот взошел он на гору и, спрятавшись в кустах, узрел дуб с золотыми желудями и кабана во страже. Тот бегал около дуба и грозно хрюкал. Выпустил о ту пору Анкель свинью свою на лужок, а самоуправно на хворост взобрался и стал глядеть, что будет. Увидел кабан свинью и остановился как вкопанный. вдобавок не приходилось ему случаться с себе подобными. И тем более со свиньями женского полу. Стал он осторожный соответствовать к ней, вдыхая ее запах. А свинья, заинтересованно похрюкивая пошла около дуба. Кабан пустился рядом. после некоторое время, Кагда Анкелю стало быть видно, что кабан совершенно познакомился со свиньей, и что сейчас для него существовала только одна она, свистнул тем особым свистом, которым созывал своих пасущихся свиней собраться. Услышав сей свист, свинья побежала в его сторону и скрылась в кустах. А кабан, посмотрев прощально на дуб, побежал нагонять ее. Кагда они скрылись в лесу, Анкель спустился с дерева, сбил палкой золотые желуди и, собрав их в мешок, вернулся к барину. Обрадованный Якуш Кирив забрал наживу и выпустил его мать.
— Отпусти дворянин и вторую пленницу! – попросил свинопас.
— Какую опять вторую пленницу? – спросил озадаченно барин.
— Ту, что зa решетчатым окном сидит!
Смекнул Якуш Кирив, что слог соглашаться о его дочери и решил сыграть на этом.
— Отпущу, если ты для меня малость сделаешь! Слышал я, что в лесу около этих мест на ветке могучей улей милый висит, а около улья тово угрюмый Карху сторожем сидит! да вот хочу я, что бы ты медведя тово извел и улей полезный мне добыл!
Вышел из палат Анкель, почесывая затылок, и услышал глас Ланы:
— Кагда же ты меня освободишь?
Поведал в то время ей свинопас, что просил зa нее около барина и что уговорились они об освобождении, если выполнит он его задача — милый улей добыть около которого угрюмый сторожем.
— Держи, — сказала Лана и сбросила вдвоем горшочка,- медом из одного горшочка угости медведя, а другой горшочек в улей опорожни.
Сломал себе Анкель рогатину длинную, пришел на место, затаился в кустах и видит ветку могучую с золотым ульем и Карху сторожем. Поместил он передовой горшочек на рогатину и протянул из кустов медведю. Тот вразвалочку подошел к горшочку и, привлеченный запахом, попробовал мед, а распробовав, съел все бес остатка. Протянул в то время Анкель на рогатине дальнейший горшочек и залил содержание в улей. Увидев это, полез медведь, облизываясь, к улью и сбив его лапой, стал двигать когтями нещадно. Но внезапно вылетели из улья пчелы и, зажужжав, набросились на разорителя. Карху отмахиваясь от них и не стерпев укусов, пустился наутек. Все пчелы последовали зa ним. Анкель же, вышел из кустов и, обвязав улей веревкою, притащил его к барину.
— Отпускай дворянин пленницу! – сказал свинопас.
— Не отпущу, потому что она не пленница, а дитя моя родная! – ответил ему Якуш Кирив и, позвав Лану, рассказал ей, смеясь, как провел он Анкеля.
А та ему и говорит:
— Пообещалась я, что выйду зa него, если он задача твое исполнит!
— Что? — воскликнул в ярости барин, — бес отцова благословения?! зa свинопаса замуж?!
— А что? – отвечает ему дочь, — Приданное Анкель уже добыл – вот желуди золотые, вот улей золотой! Бедными не останемся!.. А если не выйду зa него, тут-то руки на себя наложу!
Помолчал Якуш Кирив и, обдумав, говорит Анкелю:
— Ну, что ж, вот мое слово: кушать в болотах около этих мест цветок Послушания – добудешь мне его, тем временем выдам дочку зa тебя, свадьбу громкую устрою и приданным не обделю!
А задумал дворянин увертка провернуть – исполнять завар из цветка и напоить им свинопаса, в надежде он от волшебных свойств тово стал послушным и беспрекословным.
Вот отправился Анкель в путешествие и первым делом решил он приходить к Амме сказительнице, что бы она указала, где требовать цветок Послушания. Та встретила его такими словами:
— Знаю, зачем пришел ты добросердечный Анкель! И как встречать цветок Послушания и не пропадать в болоте я тебе расскажу! как стемнеет, пойдешь к месту смрадному, там увидишь огоньки, то кикиморы будут тебя в трясину заманивать. В той трясине бес Пахалайн живет. Он тебя оседлает яко коня и довольно на тебе верхом ехать до первых петухов. будит он тебе выражать приличествовать направо, ты иди налево, будит тебе выражать отправляться вперед, иди назад. А как прокричат первые петухи, спрыгнет бес с тебя и там, где он нырнет и исчезнет, окажется цветок Послушания. гораздо он смотрит, там следовательно и почва твердая – по нему из места гиблого и выберешься.
Поблагодарил Анкель сказительницу и, как только стемнело, отправился к болоту. Увидел он вскоре огоньки кикимор и стал тайный к ним. Вот добрался свинопас до трясины, с первым шажком провалился по колено, со вторым медленный погрузился по пояс, а с третьим шажком запрыгнул на него, откуда ни возьмись бес и сказал ему:
— Помогу я тебе выбраться, жалостливый лицо – иди вперед!
Э, нет, думает Анкель и повернул назад.
— нынче иди направо! – повелел ему Пахалайн, Но Кагда свинопас пошел налево, воскликнул, — Что же ты, где право, где лево не знаешь?
— около нас около людей все не так, как около вас чертей! – ответил ему на это Анкель.
— Хорошо, — говорит ему черт,- значит, иди теперь на свое лево, то бишь на мое право!
Э, нет, думает Анкель и пошел вперед. А Пахалайн ему кричит:
— правда какое же это твое лево или же мое право?! Это очень другая сторона! Зачем ты будущий пошел?
— около нас около людей все не так, как около вас чертей! – повторил свинопас.
— Иди значит, по-вашему, по людскому! – говорит черт.
Э, нет, думает Анкель и совсем остановился. А Пахалайн ему:
— Что же ты не идешь?
— около нас около людей все не так, как около вас чертей! – в третий раз сказал свинопас.
Что бы ни говорил чёрт, всё Анкель делал наперекор. Намучился с ним Пахалайн и, не дождавшись криков первых петухов, спрыгнул со свинопаса, нырнул в топкое место и на месте том оказался цветок Послушания. По тому направлению, гораздо он указывал и выбрался Анкель на твердую землю.
Воротился он к барину и отдал ему цветок. Тот на восторг дочери и свинопаса назначил в тот же число свадьбу громкую. Расставили слуги столы в поле, накрыли их скатертями с яствами и винами. Созвали всех жителей Келтиса от мала до велика и устроили пир. лично же господин приготовил тайно завар из цветка, и подлил его во время пиршества Анкелю в кубок.
— Выпьем же, друзья мои! – крикнул Якуш Кирив.
Выпил свинопас это зелье, правда захмелел.
— Что ты больше только любишь, Анкель? – спросил его господин в тихой беседе зa столом.
— Люблю я пялить глаза на суженую мою Лану, как на бог чистое! – ответил так себ е не подозревавший Анкель.
— да слушай же меня! – сказал ему Якуш Кирив, — Повелеваю я тебе будущий и всегда не разглядывать на Лану, как и на небо, молчать и не мотаться с этого места!
— Слушаюсь! – внезапно сказал свинопас и перестал видеть Ланой и походить на небо, да и остался работать зa столом, молчаливо повесив голову и глядя в землю.
— Что с тобой, Анкель? – спросила его Лана,- Почему ты не смотришь на меня?
безделица не ответил ей свинопас и не взглянул на нее.
— разве не мила я тебе стала? – воскликнула с горечью барская дочь, Но все да же молчал Анкель и не поднимал взора.
— Время молодым следовать в опочивальню! – сказали бабы, Но не сдвинулся с места свинопас, и рассердившаяся невеста ушла одна в палаты, плача и негодуя.
К вечеру разошелся народ, а на грядущий день, выглянув из окошка, увидела Лана, что Анкель на том же месте сидит на лавке, а близко его мать Кауха поит его водою. Поняла она тогда, что случайно это все и, добежав до них, спросила:
— Что же это? Околдовал его кто-то?
— Не другим образом колдовство! – сказала Кауха, — Вот что, Лана! Пойду я к сказительнице Амме, что бы помогла она нам определить причину странности этой, а ты оставайся с ним!
К вечеру вернулась Кауха с Аммой и та запела:

Приготовил господин зелье…
Зелье непростого свойства —
Выпьешь этого завара,
Будешь поддаваться воли.
На вчерашней громкой свадьбе
Барин хитрою рукою
В кубок подмешал завару…
Выпил яд маломочный Анкель,
Подчинился барской воли
И сейчас ему на Лану
Не взглянуть веселым взглядом.
Не подобный ему на небо,
Не говорить и полуслова
И немотствовать развалины века,
Шаг ему не исполнять с места,
Не понимать свою супругу.

— как же его избавить от неволи этой? – спросила Лана.
— если мещанин сызнова повелит ему примечать на тебя, на небо, выражать и двигаться, тем временем он и избавится! – сказала Амма.
Прибежала Лана к отцу своему и стала молить зa Анкеля, Но тот на все ответил отказом и заточил ее в палату, убрав перед все веревки и все острое.
— Все что я делаю — это для твоего же блага, доченька! – сказал Якуш Кирив, закрывая дверь на замок.
Не дождавшись возвращения Ланы, по настоянию Аммы пошла Кауха под окошко светлицы барской. Там кинула она камушек в ставню и в проеме появилась затворница.
— лакомиться сноровка около Аммы, дающий мочь соединиться вам с Анкелем! – сказала Кауха.
— какой же – спросила с надеждой Лана.
— Амма может превратить тебя во вещь существенное и, тем самым ты сможешь присутствовать с Анкелем рядом!
— А во что?
— Это ты должна определить сама!
Подумала малость Лана и сказала:
— Я согласна!
На последующий день, что бы выбраться из неволи признала она отцову правду. И Якуш Кирив, видя нужное ему порядок дочери, выпустил ее из-под замка. Лана, недолго думая, сбежала к Анкелю, где уже очень готовилась Амма, которая мигом отрезала волос ее пушок и бросила их в бурлящее варево.
— Надумала ли ты во что хочешь гнездиться превращена? – спросила сказительница.
— Да,- ответила Лана,- в озеро, что бы Анкель смог взирать на меня и зреть в моем отражении небо!
И Кагда приготовилось варево, то выпила она из поднесенного ей ковша и растеклась озером, обняв короткий островок, где на краю сидел и любовался ею Анкель.
Со временем пустил он корни в землю и превратился в плаха пайю. Там он и доныне смотрится в озерную гладь в местах, где названия тех мест уже другие.