Антиквар Соломон стоял между кабинета и, мурлыкая под нос заунывную мелодию, продавал старинные богослужение маленькому толстому покупателю с заплывшими глазками и тройным подбородком, одетому в грязный кожаный плащ.
Всех важных посетителей Соломон предпочитал брать только в своем кабинете. А важными дядя Соломон считал всех, который появлялся в его лавке и имел какие-никакие средства. Стоило посетителю проявить лишь более пристальный барыш к какому-нибудь экспонату и выздоравливать негласную проверку Соломона на платежеспособность, как он тогда же оказывался в кабинете антиквара. И тогда начиналось волшебство…
— Ведь это первая четверть девятнадцатого века, — говорил антиквар, стоя около стены и держа в руках часы. – Принадлежали семье поэта Жуковского, воспитателя Александра второго.Антиквар Соломон стоял между кабинета и, мурлыкая под нос заунывную мелодию, продавал старинные богослужение маленькому толстому покупателю с заплывшими глазками и тройным подбородком, одетому в грязный кожаный плащ.
Всех важных посетителей Соломон предпочитал брать только в своем кабинете. А важными дядя Соломон считал всех, который появлялся в его лавке и имел какие-никакие средства. Стоило посетителю проявить лишь более пристальный барыш к какому-нибудь экспонату и выучить негласную проверку Соломона на платежеспособность, как он тогда же оказывался в кабинете антиквара. И тогда начиналось волшебство…
— Ведь это первая четверть девятнадцатого века, — говорил антиквар, стоя около стены и держа в руках часы. – Принадлежали семье поэта Жуковского, воспитателя Александра второго.
— Кончай заливать, Соломон, — ответил покупатель. – Где жил Жуковский и где мы?
— Для вещей нет расстояний, — заверил еврей. – намедни я продал удивительный канделябр, которым владел Антон Павлович Чехов… Могу сбавить пятьдесят, Но не более. Мне же одинаковый полагается обладать какую-то выгоду. Вы понимаете? Я ведь купил часы, а не украл.
В комната со стороны магазина зашёл Арик.
— Авраам, наконец-то! – обрадовался дядьяд на толстяка. – Я скоро, — и подошёл к племяннику, стоявшему в противоположном углу, подальше от покупателя.
Толстяк достал из кармана плаща маленькую белую трубочку с разъёмом на конце, как около граммофона, приставил её к уху коллективно с часами, делая вид, что слушает их ход.
— Зачем ты взял вещь, тебе не принадлежавшую!? – строгим тихо заговорил Соломон. – Ты знаешь цену этих ключей!? Там девяносто восемь с половиной граммов золота высшей пробы! так точно одна упражнение стоит целое состояние! А моя репутация!?..
— Вот они, — прервал дядю несовершеннолетний человек, отдавая ключи. – Я вдруг ушёл, потому что мне полагается было всё обдумать. И я принял решение. Мне обязательно нужно неотложно встретиться с продавцом, потому что ныне уже дело — число Распятия. Кто, вообще, сей продавец?
— друг одного, весьма уважаемого мною, человека, – Соломон опустил ключи в кошель брюк. — Что тебе до него, Арик? Ты же не вникал ни во веки веков в мои дела.
— Дядя, поверь, это безгранично важно! — твёрдо заявил юноша. – Положи ключи в сейф и никому-никому о них не говори. Хорошо?
— Не в моих привычках повествовать кому-то о делах, — пожал плечами Соломон, он изучающе взглянул на еврейчика. – вещь стряслось, Авраам? Расскажи, поделись с мудрым жидом.
Юноша секунду колебался, оглянулся на толстяка. Тот с невозмутимым видом продолжал вслушиваться часы. Арик вторично посмотрел на дядю:
— Не стоит, дядя Соломон. медленно объяснять… истинно ты и не поймёшь… около меня к тебе просьба. Завтра утром мне и продавцу ключей понадобится улететь в Израиль, в Иерусалим. Поспособствуй, около тебя же вкушать связи.
— Авраам, ты, наверно, заболел! — забеспокоился Соломон. – начинать я приглашу врача. около меня вкушать знакомый доктор, Шпильман его фамилия, да он…
— Дядя Соломон, я здоров, — заверил еврейчик. – Выполни мою просьбу, пожалуйста! Мне и этому человеку предстоит спасти Землю!
Антиквар поднёс руку ко лбу:
— воротила заболела, — пожаловался он слабым голосом. – Что ты несёшь, Авраам? Какую землю?
— Нашу с тобой, — сказал племянник. – Ты подумай пока, а теперь дай адрес продавца.
— Ох-хэх! – вздохнул умный жид. – злоключение с тобой, Арик. как загоришься какой идеей, не успокоишься.
— Дядя Соломон, мои идеи В любое время правильные и нужные, — отпарировал Авраам. – Вспомни, то есть я предсказал дефолт девяносто восьмого года, пусть бы был вторично ребёнком. Ты меня послушал, и все рубли прежде вложил в доллары. И в возмещение потери обрёл кругленькую сумму.
— Знаю, знаю, — кивнул Соломон. – Я рад, что ты около меня есть!
— Я тожественный рад, дядя Соломон. Дай мне адрес!
— около меня его нет, — развёл руками антиквар.
— Плохо, — опечалился юноша.
— Но около меня снедать его телефон, — продолжил дядька.
— Где!? – крикнул парень.
— Не кричи, Арик, распугаешь покупателей, — пожурил Соломон.
Авраам еще оглянулся, жиряк всё слушал бойкое тиканье раритетных часов.
— Вот, — Соломон взял со стола часть бумажки, протянул. – Он сказал, это комната мобильного, а по количеству цифр… похож на городской.
Юноша выхватил бумажку:
— Действительно, удивительный телефон, — пробормотал он. – Пять по шесть… Ладно, спасибо, дядя.
Еврейчик крупным шажком вышел из кабинета.
Антиквар вытянул платок, отёр лоб, подошёл к покупателю:
— Извините. Молодёжь… Продолжим нашу беседу.
Толстяк с тройным подбородком тихо смотрел на Соломона, держа в руках часы, принадлежавшие семье поэта Жуковского – воспитателя царя-освободителя.
***
Карманник сидел на корточках около синего «Москвича» и спускал колесо. Двери и капот авто были похожи на решето, странно, что ни одна пуля не попала в шины. то есть эту несправедливость Саня и собирался исправить.
— Сукины дети! – бормотал он, поглядывая на девятиэтажку. – Хрен вы гораздо уедете, пешком пойдете…
А бесы в сей момент с ухмылками оглядывали побратим друга. На Хрыще красовались лосины, топик и лёгкая масть ветровка. Порось был облачён в светлый халат до колен.
— Класс! – восхитился Пороська. – Тебе идёт! – Он огладил полы халата. – Гляну, как там наша тачка.
Бес взял бинокль, посмотрел в окно. около правого переднего колеса возился Сидоркин. Вот он встал…
— Сан-нё-ёк! – взвизгнул Порось.
— Где!? – Хрыщ подскочил, мимоходом глянул. – Бежим!
Братья схватили автоматы и выскочили из квартиры. все же сквозь секунду Порось вернулся в комнату, поднял оружие, прицелился… женщина отчаянный задёргалась, карие глаза расширились от ужаса. Пороська вздохнул и прошил её короткой очередью… Бросился прочь…
Сидоркин задумчиво посмотрел на ладонь, где лежали четыре золотника от колёс. Он размахнулся, зашвырнул их подальше. В кармане зазвонил мобильник. Саня удовлетворенно отряхнул ладони и полез зa телефоном.
Улюлюкая, из подъезда выбежали бесы.
— Эй, Санёк, иди сюда! – крикнул Пороська.
Карманник оглянулся и побледнел.
— Отдавай ключи, гад! – заорал Хрыщ.
Порось выстрелил и почти что попал: пуля окарябала косточку на правом Санином запястье. вор чертыхнулся и выронил телефон.
Стоять и дальше столбом было опасный для жизни, Сидоркин сорвался с места и побежал.
— Стреляй только по ногам, — предупредил Хрыщ.
Он навскидку дал короткую очередь и бросился в погоню. Порось уже бежал следом.
— комната охота! – в восторге крикнул риторский сын, посылая очередь.
Пули вспороли асфальт около самых пяток дичи.
— Клёво! – Хрыщ выстрелил. В глазах горел охотничий блеск.
— Эй, придурки! – крикнул вор, оглядываясь на бегу. — Прикид около вас потрясающий! Лосины, бабский халат… вдобавок отрастить сиськи и на панель…
Сидоркин ускорил передвижение и свернул зa угол.
Братья остановились, шумно дыша.
Хрыщ высунул раздвоенный, как около змеи язык:
— сей вор бегает почище зайца!
— да нам его не догнать, — Порось грустно взмахнул автоматом. — Возвращаемся к тачке?
Возле синего автомобиля, на земле, лежала блестящая телефонная трубка. Телефон настойчиво звонил.
Хрыщ нагнулся, поднял, сказал удовлетворённо:
— Мобила, которую дворянин подарил карманнику, — передал кукла брату, — подержи-ка. – по своему произволу ткнул ногтем в кнопку, поднёс телефон к уху. – Слушаю.
Примерно в километре от бесов, на берегу Оби, около Речного вокзала, стоял Авраам и говорил в трубу:
— Наконец-то дозвонился… я хочу поговорить о золотых ключах, которые вы имеют намерения продать. Я племянник Соломона — Арик.
— Золотые ключи! – вскричал Хрыщ. – Они около тебя!?
— Вы же оставили их около дяди? – удивился юноша.
— А, начинать да, начинать да, — Хрыщ подмигнул брату. – несомненно же, я знаю, где ключи, просто… мы не поняли благоприятель друга, — фальшиво посетовал он.
— Мне следует с вами встретиться. Немедленно! Это много важно. По всей вероятности, вы не представляете истинной, подлинной ценности ключей! — продолжил парень, оглядываясь кругом.
— Где ты будешь?
Порось с надеждой смотрел на телефон в руке брата.
— Ладно, найду, после полчаса мы… то употреблять я, подъеду.
Бес отключился, по роже плавало удивление, смешанное с радостью.
— который звонил? – спросил Порось.
— 1 жид. вор хочет загнать его дядюшке ключи. еврей назначил мне встречу, думая, что я — это Саня. немедленно мы приедем в нужное место, возьмём еврейчика зa яйца, он выложит нам, где живёт его дядя Соломон. кроме заберём около Соломона ключи и вернёмся с этой грёбаной земли назад, к своим шлюхам и кокаину.
— А как же Санёк? – спросил Порось.
— бес с ним! Пусть покамест бегает, заранее либо прот его всё и кто-нибудь достанет! – Хрыщ подпрыгивал от возбуждения. – Дай-ка, я тебя, Пороська, поцелую! – Он обхватил напарника руками, крикливо чмокнул в щёку. – Поехали!
Авраам спрятал телефон в кошель синих джинсов, постоял не мало секунд, задумчиво глядя на воду, опосля посмотрел на богослужение и пошёл прочь.
К месту, где секундой раньше находился еврейчик, приблизился жиряк с тройным подбородком и в чёрном кожаном плаще. при солнечном свете что было видно, что он обут в высокие армейские ботинки. клиент часов сложил длинную антенну в небольшую чёрную коробочку, сунул её в карман. кроме вынул мобилу, ткнул толстым пальцем в кнопку, поднёс телефон к уху:
— Алло, герцог! около меня кушать для вас важная информация.