Автор — я.
Творческая история, сон.проникать на территорию заброшенной больницы было такой хорошей мыслью, что я удивился, как она пришла мне в голову только сейчас. круг раз проходя пропускать огромных ворот, на треть заросших сорняками из трещин на асфальте, я грустно смотрел во двор больничного комплекса, вспоминая походы туда на медосмотры и не только. И опять рождалось щекочущее ощущение исследователя. Я общий люблю заброшки с внушительный территорией, по которой дозволительно плестись с фотоаппаратом и мечтать себя выжившим опосля апокалипсиса.
Когда такая мнение неожиданно стукнула в мою голову, меня даже табличка на воротах «Объект охраняется» не остановила. Вооружившись фотокамерой, я отправился против приключению.Выбрав момент, Кагда близко не было случайных прохожих, я метко перемахнул сквозь решетчатую ограду и, спрыгнув на той стороне, побежал, метнулся зa угол первого корпуса — поликлиники. Оттуда меня не было следовательно с улицы, а до глазами расстилался заросший основательно травой и диким виноградом дворик. Когда-то тогда гуляли больные, лежащие в стационаре, с деловитым видом ходили врачи, а посетители быстро пересекали его, спеша покинуть поскорее.
Щелкая камерой по сторонам, я при всем том ощутил напряжение. Ту зябкую мурашчатую волну по телу, Кагда делаешь вещь запрещенное, Но в то же время — хочется себя убедить — безопасное. если честно, охраны, даже с собаками, я боялся меньше, чем возможных агрессивных бомжей или же наркоманов.
Обходя по кругу постройка зa зданием, небольшие хозпостройки и низкий домик бухгалтерской конторы, уже чуть не успокоился, поняв, что целиком 1 здесь и не стоит накручивать себя, ожидая неприятных сюрпризов. Потому немного вздрогнул, Кагда наснимав очередное выбитое заднее окно и выломанную дверь, вышел в центральный двор и заметил краем глаза в его конце движение. «Собака!» — первая мысль. Однако, это был человек. Нас разделяло метров сто пятьдесят, навскидку. И он двигался в мою сторону.
Сказать «двигался» — было преувеличением. Он только-только шевелился, таща зa собой ноги, правую подволакивал, упираясь левой. характер его одежды тожественный удивила меня, недавно неприятно екнуло глубоко внутри. И понял — почему — я только чрез пару секунд — мужчина, на поверхность годов около 40-ка, был одет в полосатую пижаму. Знаете, старые такие, дедовские, в вертикальную полоску, штаны и курточка. Для того, что бы болеть в больнице, например, самое то. Но, сомневаюсь, что здесь остался хотя 1 пациент.
Пока я пялился, оцепенев, он преодолевал двор с упорством сердитого сторожа. вещь угрожающее было во всем его виде. при этом даже не попытался окликнуть меня, позвать, накричать, в конце концов.
А в следующую секунду случилось то, от чего лед пробежал по моим жилам: я моргнул, и в эти доли секунды необыкновенный муж приблизился как бы рывком, преодолев единым духом с десяток метров. покамест я не отводил широко распахнутых глаз, он едва полз, Но стоило мне сместить уловка зрения или же моргнуть, он, как картинка, телепортировался в пространстве, раз зa разом, достаточно оживленно сокращая расстояние.
Вспомнив про фотоаппарат в судорожно сжатой руке, я стал долго возбуждать его, дыша с трудом от врасплох выросшего в горле сухого комка.
«Беги! Беги! Беги!» — стучал в голове остервенелый пульс. А ноги отказывались подчиняться, хоть бы освобождение был около меня зa спиной, в один присест зa углом, в каких-то пятидесяти метрах. Я просто не мог сдвинуться с места. Жуткое изможденное лик человека в полосатой пижаме, его отекшие глаза и запавший рот, его синюшные щеки как гипнотизировали меня. конечно что там, я даже закричать не мог… Я успел только что вскрыть объектив фотоаппарата, опустил глаза, чтоб убедиться в работоспособности камеры, а Кагда поднял взгляд, увидел его неуклонно накануне собой. В мордочка дохнуло мокрой землей…
В предстоящий миг он оскалился, прыгнул вперед, впившись острыми пальцами мне в плечи, распахнул зев и тонкими, как иголочки, зубами, впился мне в лицо. Сдавленный шум я успел издать торчмя в черную нещадно болезненную бездну черного рта. Она поглотила все звуки.
Я затрепыхался слабо, как тряпичная кукла, в руках этого существа. Рывок — и меня потащило со страшной силой туда, откуда он пришел, откровенный по воздуху нас несла какая-то непонятная сила. Задыхаясь от могильного смрада, вяло пытаясь вырваться, я успел чуть совсем немного вывернуться, скосить глаза, бросить окончательный мнение туда, где оставался завершительный надежда на спасение. И увиденное заставило меня терпеть последний, настоящий полоумный всплеск отчаянья. Там, позади, удаляясь от нас со скоростью нашего полета, лежало, скрючившись и подрагивая, мое бренное тело.