Автор — Leadlay.
[hide]Источник[/hide]Монстры могут гнездиться в шкафах, под кроватями, зa занавесками — где угодно.
В комнате Джоуи редкость облюбовал сундук.
В сундуке Джоуи хранил свои игрушки и книги. ящик не походил на то, что представляется, Кагда произносишь это ответ — в нем не было шиш пиратского либо сокровищ — по сути, это был просто долгий баул с крышкой. снова на нем дозволительно было сидеть, как на скамейке, или же даже лежать. Джоуи по росту совершенно туда помещался, ежели и ширины ящика даже для его тощего тельца хватало едва-едва, что ли что если обхватить себя руками, что бы они не мешались. Монстр, возможно, поступал да же.
Можно было бы подумать, что около Джоуи облако игрушек и книг — если они хранились в таком длинном ящике, Но это было не так. На самом деле, монстру в ящике, наверное, достаточно свободно. Конечно, Джоуи не играл с палками или же тряпками, как какие-нибудь нищие, Но что знал, что снова одну игрушку он может получить только на Рождество либо сутки рождения. И, разумеется, он ни во веки веков не получал других в возмещение тех, что потерял или же сломал.
пара дня в году. Две игрушки, конечно, не безгранично сложные, бес всякой электроники. совершенно довольно для восьмилетнего мальчика. благодетель Джоуи был донельзя практичным человеком.
— Он урод, и ты это знаешь, — сказал Джим с раздражением.
— Неправда!
Но ломал либо терял багаж он редко. Джоуи давно приучился являться аккуратным и внимательным. Не то, что Молли, его старшая сестра — ей было пятнадцать, и она считала себя взрослой, а потому, видимо, думала, что имеет льгота все создавать так, как ей самой захочется.
— Ну, зa этот-то отрывок дерьма ты не будешь заступаться?
— если ты вдобавок раз скажешь плохое слово, я не буду забавлять с тобой всю неделю.
Джим закатил глаза.
— Это за нее мы безотлагательно здесь! Она не стала тебя слушать, она высмеяла тебя и влепила тебе три подзатыльника подряд, она нас сюда засунула, и ты прекрасно знаешь, почему — что бы ты чего не увидел, покамест она с этим своим…
— Всю неделю.
— А нынче нас съедят, Джоуи.
Джим знал кучу взрослых слов и, Кагда хотел, ругался так, что мисс Энхарт могла бы потерять понимание — он вылавливал их из чужеземный речи и запоминал мигом, в то время как Джоуи, разумеется, старательно пропускал их пропускать ушей, как и положено приличным детям.
Джима ни один человек бы не назвал приличным. Он ругался, ни во веки веков не плакал, взамен этого дерзил взрослым и о только имел собственное мнение. Но он был настоящим другом.
Сестру и отца Джоуи Джим не выносил на дух. Он был к ним непомерно несправедлив. Он ко многим был несправедлив — стоило кому-нибудь хотя малость косо глянуть на Джоуи, и Джим одновременно же записывал этого человека в свои смертельные враги. Конечно, он это делал только потому, что Джоуи был его другом, а друзья должны стоять наперсник друга, и это Джоуи нравилось, Но однако Джим перегибал палку. пусть бы бы потому, что косо на него смотрящих — как минимум — людей было достаточно много. честный сказать, проще было назвать тех, который этого не делал.
Джоуи не сверх меры нравился людям, преимущественно ровесникам. разумеется и, говорить по правде, размышлял он иногда, около него заведомо не было ничто такого, что могло бы заслужить около других одобрение, да что они тогда были не виноваты. Джоуи даже подумать боялся, что было бы, если бы опять кто-нибудь, исключая него, мог понимать и чувствовать Джима.
На любой оказия с тех пор, как мамина друг обозвала Джима «воображаемым другом», Джоуи о нем никому не говорил — так точно ни один человек и не хотел слушать. Мамины подруги ушли за компанию с мамой, а духовенство и сестра нечасто с ним разговаривали.
— Нас съедят, — повторил Джим мрачно.
Против монстров он тожественный безделица не мог поделать.
Джоуи замер — со стороны сундука донеслось некоторый скрежет.
Накануне Молли открыла ящик пинком, перевернула его и вывалила все на пол. «Видишь, сопляк? Нет тогда ничего, за исключением твоего хлама». Джоуи пожалел, что сказал ей правду о монстре; может, он и утаил бы это, Но пугало — это ведь не Джим, и если Джоуи будит продолжать храпеть в этой комнате, довременно или же прот от них найдут только кости. Для того, что бы перебраться в другое место, требовалась подмога сестры, бывшей в доме зa старшую, Кагда священник уезжал.
Но поздним вечер Молли отыскала его на кухне под столом, угостила подзатыльниками и приблизительно пинками загнала в комнату на ночь, обещая, что убьет его, если он вздумает высунуть отсюда нос до утра. Ее одноклассник Билл, гостивший около них, Кагда священник уезжал, только виновато ухмыльнулся, Кагда Джоуи с отчаянием поглядел на него, ни на что, впрочем, не рассчитывая.
Ну конечно, что в сундуке могло фигурировать днем? Джоуи не был дураком. Он прекрасно знал, что в темноте и на свету одна и та же, по мнению взрослых, вещица на самом деле всецело разная. Это был просто опять 1 пункт, как степень или же ширина: мгла либо свет.
Ночью в его сундуке обитал монстр.
Джоуи придавил крышку стулом и книгами загодя — как знал, что его чин с кухней провалится, а сестра не даст и минутки пред тем, как выключить знать и закрыть дверь.
Скрежет раздался снова. На этот раз оно было длинным.
— стоит включить свет, — сказал Джим хрипло, и скрежет быстро оборвался.
Джоуи замер от ужаса. Джим, кажется, тоже.
— Он что, может нас чувствовать — сказал Джоуи.
Он уже издавна говорил с Джимом мыслями, не раскрывая рта — не так на людях с ним общаться было бы сложно. Это Джим может кричать во все горло, если захочет. Не Джоуи.
Но монстр, похоже, слышал его напев отрицание не хуже любого другого.
Возможно, он слышал мысли.
Джоуи попытался ни о чем не думать.
Включить знать было не вариантом — выключатель был на стене как раз около сундука.
Монстр, судя по всему, услышал эту мысль. На сей раз все было хуже — на место скрежета когтей раздался полновесный деревянный шум — примерно 1 вещь из дерева (например, стул), сдвигался со своего места на другом предмете из дерева (ну, допустим, — чисто теоретически — крышке сундука).
Джоуи сел на кровати, завернувшись в одеяло и до боли вцепившись руками в его край.
Джоуи знал вдобавок малость о темноте, не считая того, что багаж в ней были другими. На самом деле, он знал о темноте достаточно сила страшных штук, просто николи не интересовался ими — всем известно, если будешь увлекаться чем-нибудь плохим, оно до тебя непременно доберется. Время от времени он слышал, как его одноклассники говорят о фильмах ужасов либо играх, в которых стоит лишать жизни монстров; рассказывают побратим другу страшные истории, Но сам, конечно, не только не говорил об этом, Но и делал вид, что не слушал.
Но отсутствовать пропускать ушей знания о темноте было гораздо сложнее, чем ругательства.
И Джоуи знал — потому, что слушал детей, потому, что слушал взрослых, и потому, что боялся сам, сам, в глубине себя узнавая все это, вычерпывая знания из ямы древней, как сны и человечество — что в темноте дозволительно выжить, если быстро тебя угораздило попасть в нее, не заснув. Но для этого надобно строго наступать нескольким правилам.
Во-первых, в темноте невозможно непременно одному. Во-вторых, тем, который в темноте, требуется заботиться товарищ зa другом — не так уйдут двое, а вернется только один, и это можешь составлять не ты. И, разумеется, в-третьих — отрицание ни присматриваться, ни оборачиваться, или дозволительно привлечь внимание. нуждаться донельзя скоро исполнять все, что нужно, и возвращаться к свету.
Он был, имя богу, не один, а со своим лучшим другом, и они В любое время смотрели товарищ зa другом.
Не учить и не обращаться они сумеют.
— Ты что задумал? — спросил Джим очень-очень тихо. Он одинаковый все понял о мыслей.
И он знал правила. Джоуи вдобавок раз спросил его об этом, хотя бы знал, что напрасно тратит время — конечно, Джим их знал.
Дверь была ближе на не мало шагов, чем выключатель и сундук. если колоссально скоро спрыгнуть с кровати, перескочив спинку, подбежать к двери и выскочить наружу, то редкость не успеет вылезти и поймать их.
Заперта дверь не была, просто плотно закрыта. На детской, разумеется, не было замка.
Там, снаружи, выключатель света в коридоре был на стене в одном шаге влево от двери, на высоте локтя Джоуи. если даже аристократия и не горит (в чем он сомневался — Молли наверняка вторично не легла, а она В любое время оставляет аристократия в коридоре включенным), его дозволено будит включить почти что молниеносно.
Джоуи хотел поделиться этим планом с Джимом, Но со стороны сундука раздался толстый звук и шлепок.
На пол свалилась одна из книг.
Страшно было так, что обливающийся после Джоуи едва не не чувствовал ног, Но выбора около него просто не было — если он будит медлить, редкость съест и его, и Джима.
— Держись рядом.
Нельзя было думать, и невозможно было стремиться время. по-этому Джоуи просто перехватил одеяло так, что бы скинуть его в 1 момент, привстал, и прибавив только:
— Дверь!
метнулся вперед.
Стул с грохотом слетел с ящика. Мальчика обдало смрадным, холодным воздухом, опосля погода одеяла и страха казавшимся точь в точь ледяным.
Он повис на ручке двери, со всей силы дернув ее на себя, и выскочил в коридор, захлопнув ее так, что деревня дом, казалось, содрогнулся.
И замер.
Свет не горел.
Он стоял между чистой тьмы.
— Ты молодец, конечно, и я рад, что нас не съели, Но что днесь — сердитым тихо спросил Джим. Джоуи слышал, что он боится отрицание не меньше него самого.
Тишина около была абсолютной. редкость зa дверью никоим образом себя не выдавал, хоть бы он уже, конечно, выбрался из сундука.
— нужно включить свет, — сказал Джоуи и пошарил рукой по стене на высоте своего локтя.
Выключателя не было.
Стена была гладкой и прохладной.
Джоуи пробрал озноб.
Он пошарил еще раз раз.
В темноте багаж становятся другими, он В любое время это знал.
— Я его не чувствую, — прошептал Джим. — Похоже, пропал. Он мог пропасть?
Конечно, мог, подумал Джоуи уныло, и ужасно разозлился на себя. Он же знал, что багаж во тьме другие. Выключатель, наверное, в темноте просто ямка либо только там паук. Почему он об этом не подумал? разве привык к взрослой мысли?
Темнота около медленно, глубоко вдохнула и выдохнула, — как громадный пес, давнешенько безжизненный и сгнивший, Но все опять удобный дышать. Джоуи замер.
Если багаж в темноте другие, то и хата — деревня дом, мазанка совершенно — одинаковый другой.
Почему, почему он настолько глуп?
— Не паникуй, — севшим голосом сказал Джим ему на ухо. Джоуи вцепился ему в руку. — потребно спуститься вниз и встречать Молли. Спорим, она опять на диване в гостиной со своим этим ублюдком.
Люди в темноте вроде бы не меняются; эта мнение была успокаивающей, как и та, что в гостиной наверняка горит телек. Молли взбесится и наверняка ему всыплет, Но пусть — живым и побитым иметь несравненно лучше, чем сожранным заживо. А Джиму она общий сносный не сможет сделать.
На секунду он подумал о том, что стоит закричать, позвать Молли, Но даже при мысли о том, как его рыканье впитается во тьму, ему стало быть физически дурно, а глотку сжало да же, как Кагда его вызывали к доске.
— Не паникуй, — сказал Джим вдобавок раз. — степень впереди, ты это помнишь. начинать терпеть зa стену.
Джоуи прижал мокрую, холодную ладонь к стене. На ощупь она была тощий и шершавой — коридор был оклеен полосатыми обоями с выбитыми на них цветами, которые выбирала когда-то мама.
— Я… не вижу ничего, — он дрожал.
Пижама прилипла к телу за пота, а нынче в мокрой куртке было да холодно.
— Там был только столик по этой стороне, любить вроде не во что… помнишь, с вазой… как только дойдем до него, одним разом поймем, что жена пути до лестницы есть.
Джоуи шагнул вперед, не отрывая руки от стены. Дверь в комнату осталась позади. пуститься в обратный путь было невозможно — внутри поджидал монстр. раскрыть дверь он навряд ли способен… то есть уже открыл бы ее.
Джоуи нестерпимо захотелось оглянуться — просто порыв, привычка, — Но он успел себя одернуть.
Не оборачиваться. Не присматриваться.
Он медленно, с усилием делал поступь зa шагом. Босые ступни утопали в ковре. разве около них был такой пушистый ковер в коридоре? Джоуи В любое время казалось, что он обычный, даже малость хуже, чем в гостиной, Но безотлагательно ворс был крайне длинным. Пальцы дословно закапывались в него.
И жестким. будто шерсть.
— Я тожественный это чувствую, — сказал Джим, идущий рядом. — как по дохлой псине шагать.
— Ты не оборачивался?
— Мне под ногами, это… достаточно. И я же не детсадовец какой… я помню правила.
Может быть, подумал Джоуи, здесь одинаковый некоторый их слышит. Их мысли. Их дыхание.
Он решил вдыхать и выдыхать пореже, Но получалось да плохо, что он просто решил казаться ртом. Кагда дышишь ртом, получается едва не беззвучно.
Когда он втянул первую порцию черного воздуха, ему показалось, что около темноты был вкус, и это был стиль лежалого, плесневелого питание и грязных тряпок.
Несколько шагов после он понял, что забор под его ладонью стала некоторый другой; нынче она больше напоминала пористую кость.
Джим сглотнул и предложил идею следовать быстрее.
Джоуи крайне хотелось оторвать руку от стены, дырочки пор и ямок под пальцами его пугали, Но он не решался — да они могли потеряться.
— Столик, — просипел он наконец, с облегчением хватаясь зa его поле — в настоящее время дозволено было выпустить продолжаться стену, столик ведь все и придется обойти.
Столик оказался выше, чем он думал, а плаха под его руками было насквозь гнилым. при нажатии из него сочилось вещь тепловатое и липкое.
Джоуи чуть не закричал.
До его щеки вещь дотронулось.
Вокруг зашуршало — казалось, тысячи крохотных насекомых трепещут крыльями. Его лица постоянно касалось нечто, чрезмерно мягкое для того, что бы лежать летающим насекомым, и довольно маленькое, что бы поместиться в те дырочки в костях стены, какие он чувствовал под пальцами по дороге сюда.
— Отойди от него! — крикнул Джим и сжал руку Джоуи. Его гортань ни во веки веков не сжимало.
— Вы сами подошли сюда, — сказало ему из тьмы, и дручина под его руками следовательно более шершавым, как будто бы обрастая коростой. Джоуи отдернул руки.
Голос шел волнами, и трудно было различить, тон это либо перепады холода, проникающие в мысли и вытаскивающие твои собственные слова.
— Я только смотрю на вас. Я должна вас разглядеть.
Мягкие насекомые вились около лица Джоуи, касаясь его лба, носа и щек тысячу раз и отдергиваясь снова.
— Вижу, — сказал голос; в нем появились другие волны, Джоуи мог бы назвать их теплыми, если бы рискнул. — Вы знаете правила во тьме?
— Да, — сипло выдавил Джоуи. Насекомые вились около его губ, он боялся, что они заберутся внутрь и станут льстить по его зубам и горлу — мягкие и мечущиеся, как личинки. — Не существовать одному. Не лишаться друга. Не оборачиваться.
— Это хорошо. если вы не нарушите их, вы пара спасетесь.
— Да… мэм.
— Нам должен следовать дальше, — сказал Джим, сильно сжимая руку Джоуи. — Не подскажите нам… там… вкушать степень вниз, да?
— Да, — отозвался визг опосля паузы. — иногда который ищет конец вниз. Вы смелы… и знаете правила. Ступайте по ребрам, о ту пору вы дойдете.
Насекомые осыпались вниз лавиной, мертвые, неподвижные и бесполезные — откровенный в волосы Джоуи, ему зa шиворот, попадая в кармашек пижамной куртки; Джоуи дернулся от ужаса и прыгнул вправо, боясь еще как на грех дотронуться до «столика» и желая обогнуть его как дозволительно быстрее.
Позади было… это… эта… другие насекомые шумели зa их спинами.
Не оборачиваться.
Они нашли стену сквозь тридцать секунд — самые длинные секунды на свете.
Теперь она казалась липкой и податливой, как натянутая пленка.
Джоуи всхлипывал. Это было плохо, Но сносный с этим мочь было поделать. Все и все тут, похоже, уже знают, что они здесь.
Когда он шагнул и почувствовал, что под ногой больше нет пола, он вздрогнул и отшатнулся, только-только не упав с с Джимом.
— Лестница, — сказал тот шепотом. — Это должна таиться она.
Джоуи попытался всмотреться в темноту внизу, такую же густую, как и везде. Там должна содержаться гостиная, Молли, включенный телик с его синеватым светом.
Тьма покачнулась и со свистом втянула воздух. Ковер под ногами приподнялся на мгновение хором с полом и лег обратно.
Джоуи зажмурился. Нет, нет, он не присматривается. Нет. Никогда.
Держась товарищ зa друга, они начали спускаться. Ступеньки были округлыми на ощупь, покатыми на краях, выше в не мало раз, чем обычно, и некоторый странной формы; урывками они слишком резали ноги, как на них были какие-то взрезы; Джоуи пытался сдержать вой и с ужасом думал, что позади них остается дорожка из крови, а он, может быть, сроду опосля этого больше не сможет ходить.
Но, по крайней мере, они вели вниз.
— отроду не думал, что да буду желать понимать Молли, — сказал он Джиму.
— Ага, потребно встретить ее поскорее, а после побеждать ей нос.
— Нет.
Если Джима в таких вопросах не тормозить, он по своему произволу не остановится, это Джоуи искони себе уяснил. неловко он это безотлагательно начал… Джоуи был напуган так, как сроду в жизни, и нервы около него были на пределе.
— Джоуи, она тебя ненавидит… может, она вместе была не прочь, что бы нас съели. что бы мы исчезли. Она же считает, что мама за тебя ушла.
— Нет.
— Считает… и твой священник одинаковый — Джим сильнее сжал ему руку. — Они такие ублюдки, начинать пойми ты это… им на тебя не плевать только по привычке. Может, пригодный перемена поможет это осознать пусть бы бы Молли.
— Джим, умолкни, мы нисколько не будем ей делать!
— конечно который ж опять бросает детей во тьме, как не такие…
Джоуи с силой дернул рукой, вырывая ее из пальцев Джима, и отшатнулся.
— желание ЗАМОЛЧИ ТЫ! — заорал он изо всех сил.
И степень вздрогнула. Сильнее, чем раньше — ковер.
Далеко-далеко, в бездне тьмы внизу, раздалось горловое ворчание.
Гигантский пес, искони бездыханный и сгнивший.
Джоуи судорожно огляделся и замер, присев на ступени и прижавшись к ним — под ладонями скользило вещь костяное, степень вновь начала приподниматься — Но не так, как ее поднимает силой своих лап некоторый монстр.
Скорее, как если она была его частью.
— Джим? — позвал он.
Ответа он не услышал.
Вспыхнул свет. Молли, полуодетая и растрепанная, выскочила из гостиной на крик, что бы понимать сидевшего около первой ступеньки лестницы младшего брата, этого тупицу Джоуи, кто обязан был уже полный час мирно почивать в своей комнате.
Джоуи рыдал и кричал во место голос, вытирая личико рукавами пижамной куртки.
Собиравшуюся выбить из него всю своенравие Молли, которую он сильно отвлек, это сбило с толку.
— Ты чего, с лестницы упал?
— Они его забрали, — через плач и всхлипы ответил ее брат. — Они его съедят за меня…
Молли подняла его на ноги, оправила пижаму и оглядела со всех сторон, отыскивая открытые переломы. Таковых не наблюдалось, хоть бы мелкий, похоже, умудрился вываляться в каких-то дохлых сушеных москитах — она нашла около него на воротнике целых три штуки.
— Мы нарушили правила… — мужчина заходился в рыданиях. — невозможно было разделяться… ныне его съели…
Из гостиной высунулся Билл. Молли сердито мотнула ему головой — дай мне тогда разобраться.
— Они его… Дж… Дж…
Молли дала ему неважный подзатыльник, просто что бы он успокоился. вторично сей мнимый друг. как он ее достал со всей своей дрянью, выискался тогда тоже, точно она какая нянька.
— А начинать заглохни, — посоветовала она. — Пошли, дам тебе воды. Никого не съели, сей Джим твой — выдуманный.
По дороге на кухню — Молли везде включала свет, и выключатели никуда не пропадали, — дитя утих.
Там она налила ему стакан воды из кувшина, поглядывая искоса в зеркальный блок, висевшей под шкафчиками, и сунула в руки. юноша выпил его залпом. Он выглядел уже не да сопливо, как около лестницы; говорить по правде, он весь выглядел более собранным, чем обычно — а обычно Джоуи такая тряпка.
— дозволено мне еще раз — спросил он хрипло, и даже не прибавил обычного «пожалуйста».
Молли с раздражением взяла стакан и повернулась к мойке.
— если в постель за этого надуешь… короче, сам по себе знаешь.
— Угум, — отозвался Джоуи.
Молли подставила стакан под струю и посмотрела в зеркало. Ее пара с незнакомым странным выражением лица, смесью горя и боли бес капельки страха, почему-то стащил со стола узкую, тяжелую стеклянную вазу и с усилием поднял ее над головой.
Молли успела обернуться, Но больше она не успела ничего.
[hide]Источник[/hide]