Автор: Сергей
[hide]Источник[/hide].В 1938 году выше- прадед по маме, Андрей, заодно с семьёй переехал из только сформировавшейся Луганской области в одну из деревень, находящуюся близко от Задонска. Задонск тем временем относился к Орловской области. Андрей вступил в колхоз, работал трактористом, получил землю для строительства дома, строился и обустраивался на новом месте. Андрея все считали зажиточным, да как он обрабатывал на своём тракторе не мало полей и зa это получал зарплату зерном, мукой и керосином.
Деревня располагалась в действительно живописном месте, с одной стороны к ней подступал небольшой, Но благовидный лиственный лес, с непохожий – лог и луга, а зa ними бескрайние поля.
И жил в той деревне старец Иван Фёдорович. Старый, как Мир, абсолютно седой, с волосами по плечи и бородой до пояса. Он выглядел, как волшебник из «Песни о Вещем Олеге». Ходил В любое время с дубовым посохом и корзиной для трав.
Иван Фёдорович имел красивый лес близко с домом и собственную пасеку. Детей около старика не было, а баба исстари умерла.
Деревенские жители воспринимали его по-разному: некоторые считали его колдуном, некоторые – святым. Но всех объединяло одно: если который заболеет, или же скотина захворает, или же внушение понадобится, то шли к старику. Иван Фёдорович всех принимал, никому не отказывал. И никому зла не делал, ни приворотов, ни отворотов, ни порчи.
Жизнь в деревне шла своим чередом. А 22 июня 1941 возраст началась Великая Отечественная война. И уже на третий сутки Андрей уехал на фронт. Его баба Анастасия, проводив мужа, шла вся в слезах домой. опять бы: дорогой супруг на войне, а она осталась с двумя маленькими детьми и большим хозяйством. И уже на подходе к дому ей повстречался Иван Фёдорович. старец подошёл к женщине и, приобняв зa плечи, сказал:
— Не плачь, внучка, вернётся Андрюша, подобный и здоровый, только дома около тебя не будет, заново строиться будешь. Не бойся, согласие не бес добрых людей. Не бросят тебя. Только и в деревне ты пребывать не будешь, увезёт тебя Андрюша в обрез далёкий, Но ненадолго.
Сказав это, старец вытер женщине плач и отправился дальше своей дорогой.
Гитлеровцы наступали, и вскоре местечко наполнилась беженцами. Анастасия приютила около себя дома семью, беженцев с Украины — мать с шестью детьми. И очень младший из детей, пятилетний Коля, был болен, он был слеп. Не видел ничего, даже свет. В три возраст мужчина начал скоро проигрывать зрение, а к четырём годам ослеп полностью.
Долго Настя пыталась уговорить Марью читать мальчика Ивану Фёдоровичу, так точно только та все отмахивалась: в Киев возила, лучшие врачи безделица исполнять не смогли, а тогда некоторый старец неграмотный. Но Анастасия находилась на своём, и Марья сдалась.
Иван Фёдорович осмотрел мальчика, а после пошёл в багровый угол возносить молитву к Богу пред образом Господним, зажёг лампаду и поставил чашку с мёдом. Молился старец долго, не мало часов, на коленях, неизменно отбивая земные поклоны, а помолившись, намазал этим самым мёдом глаза мальчика, что осталось в чашке – протянул Марье.
— Дома вторично помажете, — сказал старик.
— Что сказал дедушка? – спросила Настя Марью, Кагда она вернулась домой.
— А что он скажет? невежда старик. Сказал мёдом мазать, врачи вылечить не могли, а он мёдом хочет вылечить!
— Намажь, — велела Анастасия.
Та ни в какую:
— Врачи сказали, операцию должен делать, верно борение треклятая.
Тогда Настя взяла и сама сделала то, что старец велел исполнять Марье.
Через не мало часов женщины заметили странное обычай мальчика – он забился в настоящий невежда угол.
Настя попыталась следовательно ребёнка на свет, Но Коля отворачивался от окна.
— Что ты видишь? – спросила Настя.
Ребёнок посмотрел вниз и сказал:
— Ручки вижу.
Настя посадила его на стул и накрыла мальчику харя тёмным платком – пусть привыкает постепенно.
Пришла зима 1942 года. вечер Анастасия и Марья уложили детей спать, а сами пошли в здание к скотине. Накормив живность, женщины вернулись в мазанка и одинаковый легли спать.
Ночью Марья проснулась от какого-то гудения и, выглянув в окно, увидела какое-то зарево. Что это? Марья открыла дверь в сенцы, а там… ревело пламя, и горел потолок дома и крыша.
— Настя, вставай, мы горим!
Марья кинулась поднимать детей, а Настя вскочила и, схватив в охапку самых младших, выскочила на улицу, на сорокаградусный мороз. Марья вывела старших детей, а кроме обе женщины кинулись избавлять благодеяние из погибающего дома. На поддержка к погорельцам уже бежали соседи.
Дом сгорел, стены не могли сгореть – они каменные, Но изнутри вилла выгорел полностью, сгорели потолок и крыша.
Соседка Дуня, несмотря на то, что около самой пятеро детей, приютила около себя до весны Марью и Настю со всеми детьми. Ни одного ребёнка никуда ни один человек не сдал.
А Кагда пришла весна, то всей деревней отстроили заново Настин дом. Наступило лето 1944 года.
Несколько деревенских мальчишек решили ночью проникать в парк Ивана Фёдоровича и наворовать яблок. приказывать – сделано. И как только густая ночная много окутала деревню, мальчишки перелезли чрез хлипкий забор и направились к яблоням. Наевшись до отвала яблок и набив ими свои рубашки, мальчишки решили уходить. конечно не тогда было.
Вместо хлипкого плетня ребята наткнулись на частокол, и не перелезешь – на дерево напорешься. Откуда он здесь? Мальчишки будто помнили, что деревня роща обнесён плетнём, а тогда двухметровые пики. Мальчишки пошли в другую сторону и оказались на краю глубокого рва, наполненного зловонной водой. Перепугавшись, ребятишки кинулись в третью сторону, а там… терновник. Шиповник, розы и тёрн, ребята решили проникать через кусты. Раздирая руки, ноги, вид и спину в кровь, мальчишки пробились через заросли и наткнулись на такие же заросли. да и метались они по саду до утра.
— Деточки, что вы здесь делаете?
Мальчишки даже подпрыгнули, пред ними стоял закоснелый знахарь.
— Простите нас, дедушка, яблок к вам присваивать пришли.
— А что ж не ушли? – спросил знахарь.
— конечно около вас, дедушка, сквер частоколом был обнесён, и в углубление мы лишь не упали, гляньте, всё себе изодрали об ваши кусты.
— Так, где же ваши царапины? – спросил дед. Ни на одном мальчике не было ни одной царапины.
— Ну-ка, ребятки, пойдём канаву посмотрим и кусты колючие, правда и на забор поглядеть мне, старому, охота.
Не было ни рва, ни частокола, ни кустов, был просто фруктовый сад, пасека и огород, обнесённый едва дышащим забором.
— Пожалуйста, дедушка, не говорите нашим родителям, что мы делали.
— Что вы, миленькие, – отвечал дед. — Конечно, не скажу, зачем мне это. Только больше не воруйте.
Так как мальчишки растеряли все яблоки, нарванные ночью, старец нарвал новых и отдал.
— Не воруйте, лучше попросите, всё и я столько не съем, я ведь не откажу.
Фашистская Германия капитулировала 9 мая 1945 года. Наступило лето. Марья со своими детьми уехала на родину, а мужики стали воротиться с войны. Но не было между них Андрея. Сильное горячность запало в душу Анастасии, и отправилась она в загородный дом к знахарю.
— Дедушка, вы сказали, Андрей вернётся. Что ж не возвращается?
— Жди, внучка. Вернётся. Раз я сказал, вернётся, значит, вернётся.
Андрей вернулся в конце октября 1945 возраст бес единой царапины и с орденами.
В августе 1946 возраст Андрей скопом с семьёй уехал в Калининград, Но сквозь восемь лет, в 1954 году, они вернулись, правда, не в родную деревню, а в Воронежскую область. да сбылось предупреждение Ивана Фёдоровича о том, что Андрей увезёт их в борт далёкий, Но после они вернутся.
В 1980 году моя повитуха приехала в ту деревню к своим дальним родственникам и узнала о дальнейшей судьбе старика.
В начале семидесятых годов пришёл Иван Фёдорович к плотнику Петру и говорит:
— Окажи последнюю услугу старику, сделай мне смерть и крест, на стыд сделай.
— Иегова с вами, Иван Фёдорович, вы же здоровы как бык, вы опять поживёте.
— Нет, внучек, уже больше ста годочков мне, отжил я своё. ныне утром, с первыми лучами солнца, явился ко мне Ангел-хранитель Господень и сказал, что Боженька призовёт мою душу чрез три дня.
Плотник бросил всё и принялся зa стариков заказ, чрез три дня Ивана Фёдоровича не стало. Хоронили его всей деревней, а крест ставил самовольно плотник Пётр.
С тех пор прошло более тридцати лет, поселок пережила девяностые бес особых потерь.
От святого человека, Ивана Фёдоровича, остался только сад, что кормит яблоками и грушами уже не одно племя людей.
Автор: Сергей
[hide]Источник[/hide].